Виктор Кунашко
…После вероломного нападения фашистской Германии в 4.15 (Московское время) 22 июня 1941 уцелевшие подразделения, отдельные группы военнослужащих пытались выходить в места предноздначенные для их сосредоточения. Но это была незначителная часть тех сил, которые располагались в Бресте и под Брестом, много было погибших.
Вот что писали немецкие артиллеристы о первом дне войны: «… нашими целями являются казармы, лагеря, радиостанции, народный комиссариат и почта в Брест-Литовске, склады боеприпасов и другие цели, лежащие вне досягаемости дивизионной артиллерии…В обстрелянных палаточных лагерях было много убитых русских офицеров и солдат…». (Журнал боевых действий 768 тяжелого артиллерийского дивизиона. ЦАМО Фонд 500, Опись 12480, Дело 300, перевод - дело 123-3).
Были организованные подразделения и группы, но и были в панике бегущие. Некоторые «писатели» говорят, что это было паническое бегство, но с этим можно согласиться лишь частично. Ибо при знакомстве с немецкими документами узнаешь, что во многих местах брестчины советские солдаты оказывали упорное сопротивление врагу. Такое было, как в местах постоянной дислокации, так и при отступлении. Об некоторых событиях первого дня войны расскажем ниже. Но вернемся к первым часам войны. Первые удары фашистской артиллерии и начавших переправляться через Западный Буг фашистских дивизий были для солдат и жителей города неожиданными. Многие пытались оказывать сопротивление в укрепрайонах, на заставах, некоторые успели выйти в места развертывания и открыть ответный огонь или вести оборонительный бой танками и другой бронированной техникой, пытались контратаковать противника. Кроме крепости и города, много солдат и советской техники погибло в предместьях города, оказывая сопротивление врагу.
Вот некоторые выдержки из сохранившихся документов Красной Армии о том, что творилось 22 июня: Шифротелеграмма командующего 4 Армией Белорусского особого военного округа генерал-майора Коробкова А.А. входящий №04 от 10.50 22 июня 1941года: «Доношу, что в 4.15 22.6 противник начал обстрел крепости Брест и районов города Брест. Одновременно противник начал бомбардировку авиацией аэродромов Брест, Кобрин, Пружаны. К 6.00 артиллерийский обстрел усилился в районе Бреста. Город горит. 42,6 и 75 сд, 22 и 30 тд выходят в свои районы; о 49 сд данных нет. Штакор 28 Жабинка. Данных к 6.30 о форсировании противником реки Буг не имею. Штабом перехожу на запас. КП Буховичи. 22 тд под арт.огнем в беспорядке вытягивается в свой район. Самолеты противника с 6.00 начали появляться группами по 3-9 самолетов, бомбили Пружанскую дивизию. Результаты неизвестны. 6.40 22.6.41 Подписи ген-майор Коробков и дивизионный комиссар Шлыков». (ЦАМО, Фонд 376, Опись 10803, Дело №37).
Советские воины пытались сопротивляться врагу, был даже приказ по четвертой армии на 23 июня 1941 года об контрнаступлении в районе Бреста, вот выдержка из него:
«Боевой прика №02. Штарм 4. Запруды. 22.6.41 20.00 Карта 100.000
- Противник бандитски напал на Советские города и потеснил наши части в восточном направлении.
- Части 4 армии, продолжая в течении ночи твердую оборону занимаемых рубежей с утра 23.6 переходят в наступление в обход Брест-Литовска с Севера с задачей уничтожить противника, переправившегося через реку Буг. Удар нанести 14 мк, совместно с 28 ск и СБП 10 САД. 75 и 49 сд продолжить удерживать занимаемый рубеж.
- 14 мк (22 и 30 тд и 205 мсд) с утра 23.6 нанести удар с рубежа Крывляны, Пелище, Хмелево в общем направлении на Высоко-Литовск с задачей к исходу дня уничтожить противника восточнее р.Буг. На правом фланге иметь 30 тд и для развития успеха и прикрытия правого фланга – 205 мсд. Атаку танков поддерживать СВП 10 САД.
- 28 ск наносить удар своим правым флангом 6,42 сд и батальоном танков 205 мсд в общем направлении на Брест, имея задачей к исходу дня занять Брест.
- Атаку начать 5.00 23.6 после 15 минутного налета.
- Госграницу до особого распоряжения не переходить».
(ЦАМО, Фонд 376, Опись 10803, Дело №37).
Далее приводим для ознакомления некоторые документы Белорусского особого военного округа или уже Западного фронта:
«Гарнизон крепости Брест (42 и 6 сд) потерпел от авиации и артиллерии противника большой урон, в результате которых 6 сд принуждена к 7.00 22.06.1941г. отдать с боями Брест, а разрозненные части 42 сд на рубеже Курница, Черни и приводят себя в порядок.» («Журнал боевых действий Западного фронта». стр.10.).
«К 15.00 22.06.1941г. главная группировка противника определилась в направлении Брест-Литовск-Кобрин. По решению командарма армия (4) имела задачу отходить не далее рубежа Каменец-Литовск, Жабинка, и с утра 23.06.1941 г. атаковать противника в направлении Брест-Литовск. К 16.00 22.06 армия занимала положение: 6 сд вела бой на рубеже Черни, Ямно. 42 сд в районе Ивахновичи, Саки, Рудки…». («Журнал боевых действий Западного фронта». стр.17. ЦАМО. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 206. Л. 2-69).
Прочитав эти документы немного вникаем в обстановку того времени и видим как оценивали обстановку наши командиры.
Но в этом рассказе мы остановимся лишь на одном бое, бое на основной дороге отступления из Бреста, шоссе Брест – Москва, или как называли ее немцы «Танковой магистрали №1», у ее «Бульковского» моста. Ходят всякие легенды и предположения, что там происходило, но мы опишем события на ряде документов. По документам немецкого диверсионного полка «800 учебного полка особого назначения «Бранденбург» («Tailen des Lehrregiments Brandenburg z.b.V.800») и на рассказе 15 летнего (в то время) жителя деревни Бульково, видевшего со своими приятелями этот бой.
Из журнала боевых действий XII корпуса Вермахта:
«…Между 08:00 и 09:00 ч. атака пикирующих бомбардировщиков на магистраль №1 между Бульковским мостом и перекрестком южнее Жабинки..».
(NARA. T-314. Roll 501. Item 21260/1. F. 39-48. На немецком языке. Цифровая копия).
Из Донесение 2-го авиакорпуса для 2 Танковой группы: 15:30 ч «…Вражеские колонны вновь и вновь успешно атаковались бомбами и бортовым оружием…2-й авиакорпус продолжает атаковать вражеские самолёты и колонны всех видов…»
(NARA. T-313. Roll 80. Item 25034/3. F. 7319198. На немецком языке. Цифровая копия подлинника).
Отступающие и беженцы из города, бомбежка дороги.
Кадры из фильма об успехах немцев, о захвате города Бреста из фильма 1941-07-04 - Die Deutsche Wochenschau Nr. 565.
Из журнала боевых действий 2 танковой группы:
«8:00 ч.…Воздушная разведка сообщает: …Отступают колонны на шоссе Брест – Кобрин…
14:30 ч. …Начальник штаба снова указывает 24-му корпусу (мот.) на использование шоссе Гершоны – Гузни (непосредственно юго-восточнее Бреста), для наступления на Кобрин по
магистрали №1…
15:00 ч. … Приказ 12-му корпусу: Цель дня передового отряда – Кобрин. Танковая бригада 3-й тд достигает через Гершоны, Гузни танковой магистрали №1 и продвигается так же на Кобрин. Во время марша приоритет имеет танковая бригада…
22:00 ч. …3-я танковая дивизия усиленным мотоциклетным батальоном во Франополе (19 км юго-восточнее Бреста) и Бульково (15 км восточнее Бреста). Танковая бригада на марше по танковой магистрали №1, прошла Гузни….».
(NARA. T-313. Roll 80. Item 25034/1. F. 7318384-7318401. На немецком языке. Цифровая копия.).
Схема движения 22 июня 1941 года немецкой 3 танковой дивизии
(Перевод: еvening - вечер).
Воспоминания, документы, которые имеют некую связь с боем на «Бульковском»
мосту 22 июня 1941 года:
- Фрагмент из политдонесения ОПП 6 СД от 5 июля 1941 года №0369 подписанного полковым комиссаром Михаилом Николаевичем Бутиным, где говорится о действиях 98 ОПТАД в первые часы войны и о ранении командира дивизиона капитана Никитина Н.И.
- Из воспоминаний техника-интенданта 2 ранга Левичева А.Ф.: «В начале боев за крепость часть артиллерийских расчетов во главе с нашим капитаном Никитиным сумела выйти в район сосредоточения через Северные ворота с рядовым Мочаловым (шофер), чтобы потом нам оказать помощь уже большими силами. Остальные бойцы оказались отрезанными в крепости...». (ОФ МГОБК, оп. 98, Дело № , стр. ).
- Из воспоминаний лейтенанта Войлокова С.М.: «Первый бой принял на исходных рубежах города Бреста. Командовал капитан Никитин. Последний вывел из крепости 3 орудия и 3 тягача с бронированным кузовом...». (ОФ МГОБК, оп.98, Дело 27, стр.1а).
- Из воспоминаний лейтенанта Чупахина Г.П. (командир 3 батареи): «В Березе Картузской меня окликнул солдат моей батареи, который мне доложил, что здесь имеется 2 трактора КОМСОМОЛЕЦ и командир дивизиона Никитин, раненый... На восточной окраине города Барановичи мне, командиру дивизиона Никитину и 6 бойцам нашего дивизиона с одним 45 мм орудием пришлось держать оборону в течении...». (ОФ МГОБК, оп. 98, Дело №29, стр.4).
- Никитина-Аршинова А.А. (В 1941 году жена командира 98 отдельного противотанкового дивизиона) вспоминает: «Помню, что капитан Никитин приказал погрузить на одну машину секретные документы, на другую – снаряды и выводить часть из крепости». («Героическая оборона» г.Минск, 1961 стр.173 или ОФ МГОБК, оп. 98, д.6, лл.1-3).
- Отвечая на письмо своего сослуживца об отходе из Бреста, Николай Иванович Никитин писал: «…Я, раненный в крепости, с остатками дивизиона встретил ПНШ дивизии Коровина и вместе с ним прибыл к штабу дивизии на Кобринском шоссе. Отходили на Кобрин, Картуз-Березу, Барановичи…». (ОФ МГОБК, оп. 98, Дело №39, стр.18).
Это лишь часть текстов - воспоминаний о тех днях, но эти воспоминания связаны с командиром 98 противотанкового дивизиона капитаном Никитиным Николаем Ивановичем, который будучи раненным в Брестской крепости в первые часы войны, вывел часть дивизиона из-под огня врага. Был поставлен с выведенной частью дивизиона, по приказу командира 28 стрелкового корпуса, на позиции за «Бульковским» мостом, чтобы прикрыть от немецких танков и мотопехоты переправу через мост отступающих подразделений и беженцев из города. После уничтожения моста поступил в распоряжение штаба корпуса. Принял участие в боях у Барановичского аэродрома и по всему маршруту отступления, участвовал в защите Москвы и Ленинграда, обороне Сталинграда, боях по Курском, Белгородом и Харьковом, освобождении Украины, боях на Ленинградском и Прибалтийских фронтах.
Фрагмент немецкой карты издания марта 1941 года с районом «Бульковского» моста.
Gorz.- Gorzelnia – Винокурня;
D.- Dvor – Двор;
Диверсанты из 800 полка «Бранденбург»
(перевод:)
Радиодонесение командира 12-й роты ст. лейтенанта Шадера командиру
800-го учебного полка 2-я полурота:
- Объекты № 1 и 2 захвачены (руководитель группы лейтенант Клейн);
кроме того - одно долговременное оборонительное сооружение.
Потери: 2 убитых, 6 раненых.
2. Объект № 5 (рук.группы ст.л-т Шадер) - разбит артиллерией
и сгорел. Захвачены и удержаны 4 моста. Разведывательная
группа просочилась на 60 км между русскими позициями.
3. Обоз - бой в г.Брест-Литовске, два раненых.
4. От первой полуроты (к-p лейт. Лоттман) сведений нет.
5. Пытаюсь продвигаться вперед.
6. Потери транспорта: 6 груз.машин, 1 мотоцикл с коляской,
2 мотоцикла (без коляски).
7. Один из выделенных в наше распоряжение переводчиков покончил
жизнь самоубийством.
Подписал: ст.л-т Шадер
(ЦАМО, Фонд 500, Опись 12454, Дело 325, Коробка 232)
Из Отчета о действиях группы обер-лейтенанта Шадера 12 роты учебного полка «Бранденбург» на шоссе Брест – Кобрин
Отчет о боевых действиях 22 июня 1941 г.
В 06:00 ч. пересечение Буга у Коденя двумя полуротами, подчиненными 24-му корпусу (мот.) (4 Армии Центрального фронта), и следование за головной ротой группе в Корвина.
Собственные силы: 2 специальных взвода и ½ пулеметного взвода (70 человек).
Первая попытка продвинуться вперед в маскировочной одежде на велосипедах потерпела неудачу, потому что продвижение застопорилось уже через пол часа и не могло продвигаться на велосипедах в глубоком песке. После пересадки на автотранспорт последовали действия (30 человек на 3 грузовиках) непосредственно позади танкового разведывательного авангарда. Первый контакт с врагом: Примерно в 11:30 ч., группа вооруженных русских, захвачено примерно 10 пленных. Второй контакт с врагом: Примерно в 12:30 ч., русская моторизованная артиллерийская колонна, с гусеничными тракторами, была подожжена двумя разведывательными машинами. Оперативные силы атаковали деревню (Скорее всего деревня Тельмы). Примерно пол часа спустя приехали первые мотоциклисты и прочесали местность. Было взято от 60 до 80 пленных. В 14:45 ч. мы с 3 грузовиками в маскировочной форме отделились от авангарда. Первый грузовик с отделением Шефлера, в числе оберлейтенанта Шадера, фельдфебеля Киршбаума и ст. сапера фон Хубшманна в роли русского ст. лейтенанта. Второй грузовик с отделением Лерке, Третий грузовик с отделением Крафта. При продвижении к объекту (мост севернее Бульково) отделение Крафта осталась позади из-за повреждения двигателя на первой русской линии обороны, примерно в 2 км южнее шоссе Брест – Кобрин. Там 2 передовых грузовика попали под пулеметный огонь из-за отказа принять русских пехотинцев. Водитель передового грузовика, сапер Штахль, был задет пулей (правый глаз), но смог продолжить движение.
Ст. сапер фон Хубшманн получил осколки в лицо. Объект, мост у Бульково, был сильно занят: как минимум 25 единиц бронетехники и много пехоты. Поэтому немедленное занятие моста было совершенно безнадежно. План состоял в том, чтобы оставить грузовики в соседней роще и ждать, пока приблизятся собственные войска, а затем, примерно за полчаса до их прибытия, выполнить приказ. Отделение Крафта между тем подверглась нападению около 100 русских пехотинцев. После уничтожения около 60 человек, русские покинули эту позицию. Отделение Крафта достигла спустя 1 ½ часа моста 4 км восточнее объекта. Отделения Шефлера и Лерке не моги выполнить план, поскольку каждый перелесок был занят русскими. Севернее шоссе были крупные вражеские силы и по крайней мере 100 танков. Во время операции по обгону русских танков проехали мимо штаба дивизии и полигона. Русские несколько раз видели сквозь маскировку и десять раз обстреливали грузовики. Поскольку главная дорога отступления была запружена русскими войсковыми частями, оба грузовика повернули в сторону, чтобы добраться до объекта по небольшой боковой дороге. На этом обратном пути пришлось обогнать русский штаб, потому что грузовики несколько раз преследовались русской бронетехникой и только таким образом можно было отогнать последних преследователей. Обратный путь снова был по главной дороге Kобрин – Брест, в результате чего для русских войсковых частей, которые местами атаковали, был принят вид поиска раненых на передних линиях обороны.
При движении через Кобрин выяснилось, что русские не готовили разрушение мостов в Кобрине. Некоторые группы русских, когда к ним приближались грузовики, сразу же открывали огонь и ефрейтор фон Лар был тяжело ранен выстрелом в живот. Во время поездки к мосту севернее Бульково, 3 моста между Кобрином и Бульково были заняты небольшими группами. При этом была восстановлено отделение Kрафта, которая ранее была разбита. Потери отделения Крафта до сих пор: 1 погибший (сапер Дейман) и 6 раненных. После того, как грузовики были оставлены на обочине дороги, отделение вошло на мост севернее Бульково. По достижении моста отделение было обстреляно собственными войсками, причем сапер Виркет получил попадания в шею и в ногу. После идентификации по согласованному знаку, сделанные наблюдения были доложены сапером Голембовским командиру авангарда 3-й танковой дивизи майору фон Корвину. Ст. сапер фон Хубшманн доложил подошедшему тем временем командующему 24-го корпуса (мот.).
Результат операции: Объект, мост севернее Бульково, был подожжен русскими незадолго до этого, так что было невозможно передать его невредимым следующим войскам.
Общий результат: Поездки за русские линии и частые нападения войск, а также вторжение на вышеупомянутые командные пункты создали много беспорядка среди русских. Перехваченное русское радиосообщение утверждают, что немецкие солдаты в русской форме на грузовиках предприняли покушение на Сталина или руководящих лиц в главном командовании у Кобрина (по словам радистов из группы Корвин).
Кобринский мост можно было назвать пригодным для использования, мосты между Бульково и Кобрином заняты и переданы нашим войскам. Донесение о запруженности русскими позади Кобрина заставило фронт в первый же день двигаться вперед.
Потери: 2 погибших, 9 раненых. Следует подчеркнуть, что все солдаты были полны решимости подвергнуть себя особой опасности, сопряженной с ношением иностранной формы. «Просвечивание» маскировки вызвало частый огонь русских и неоднократные преследования танками. Специальная группа была обстреляна собственными войсками, а немецкие истребители несколько раз атаковали занятые переправы пулеметным огнем.
Ввиду особой опасности, которой должны были подвергать себя все причастные к операции, как особо отличившихся, прошу наградить следующих:
1.) Фельдфебель Киршбаум – Железный крест I кл.
Основания: Фельдфебель Киршбаум показал себя особенно хлад- нокровным и рассудительным. Благодаря его личному примеру и быст- роте реакции в любой ситуации грузовик несколько раз был спасен от атаковавших его русских. Он подвергал себя обстрелу больше, чем кто- либо другой.
2.) Ст. сапер фон Хубшманн – Железный крест I и II кл. Основания: В качестве русского ст. лейтенанта действовал особенно осторожно, несмотря на свои ранения, разговаривал с русскими командирами и комиссарами, тем самым неоднократно предотвращал раскрытие маскировки и узнавал важные новости о передислокации русских войск. Без его рассудительного и уверенного поведения специальная группа была бы разгромлена уже приближавшимися танками.
3.) Обер-ефрейтор Кеттенисс – Железный крест II кл.
4.) Сапер Штахль (ранен) – Железный крест II кл.
5.) Ст. сапер Онолинг – Железный крест II кл.
6.) Обер-ефрейтор Шаффлер – Железный крест II кл.
7.) Сапер Винарник – Железный крест II кл.
8.) Ефрейтор Ханнак (трижды ранен) – Железный крест II кл.
9.) Ефрейтор Манек (ранен) – Железный крест II кл.
10.) Сапер Деккер – Железный крест II кл.
11.) Сапер Бруккманн – Железный крест II кл.
12.) Обер-ефрейтор Мозер – Железный крест II кл.
13.) Ефрейтор Фельдманн – Железный крест II кл.
Если награждение невозможно по причинам судимости, прошу ОКВ дать положительное заключение на запрос о присуждении наград.
(подпись – Шадер)
Обер-лейтенант, командир роты
(NARA. T-313. Roll 80. Item 25034/3. F. 7319220-7319223. На немецком языке. Цифровая копия подлинника; T-315. Roll 136. F. 1063-1066. На немецком языке).
Подготовка к операции подразделения полка «Бранденбург 800»
Отчет о действиях группы из 12 роты учебного полка
особого назначения «Бранденбург» под руководством лейтенанта Мюллера на Бульковском мосту
Отчет о боевых действиях 22 июня 1941 г.
В 10:30 ч. 22 июня 1941 г. обер-лейтенант Шадер выделил группу из 42 человек, чтобы во взаимодействии с передовым отрядом майора Корвина взять мост через Муховец у Бульково. Из 5 грузовиков для третьей операции 2-й полуроты у меня осталось 2. Для третьей операции у меня остались 2 отделения, посаженных на первый грузовик с красноармейской униформой и боеприпасами. Третье отделение с остальным снаряжением, продовольствием и боеприпасами заняло 2 грузовика. Я имел следующую задачу: Соединиться с частями полуроты у моста Бульково. При случае боевых действиях, я должен был принять в них участие. Перезарядившись и рассадив людей в лесу юго-восточнее Страдеча, я проследовал по маршу Корвина до шоссе, ведущего из Медно в Брест. Там я потерял всякий след и после долгой езды вышел на магистраль №1 в направлении Кобрина. Тем временем мне удалось поймать русскую санитарную машину, которую я повел сам, поместив одно отделение в кузов автомобиля. Второе отделение осталось в «маскировочном» грузовике. В 12:45 ч. на высоте деревни Выгода мы достигли передней линии пехоты. Тут нам стало ясно, что пехота достигла цели дня и никакие войска за нами не последуют. Коротко посовещавшись с солдатами, я решил выдвинуться к мосту через Муховец. Мы поехали вперед со скоростью 50 км/ч и в 13:30 ч. достигли моста. С помощью самодельного русского приказа, который был предъявлен русским, нам удалось выйти на мост. Там все высадились, и завязалась перестрелка, в которой сразу же от попадания в голову пал унтер-офицер Вагнер. Все кабели под мостом были перерезаны после того, как отделения заняли позиции на западном и восточном концах моста и взяли на себя перестрелку. Русские обстреливали нас и пытались сорвать работу. Отбиться от противника удалось с помощью пулеметов, пистолет-пулеметов и винтовок с оптическими прицелами. В 14:30 ч. весь огонь прекратился. В 14:45 ч. я решил вернуться к пехоте и привести подкрепление, так как в результате интенсивной траты боеприпасов длительное сопротивление в случае крупной контратаки было уже невозможно. Все сели в русскую санитарную машину и в 15:00 ч. я доложил командиру полка 34-й пехотной дивизии, что в ближайшие несколько часов мост разрушить не смогут.
34-я пехотная дивизия немедленно послала вперед велосипедистов. В 17:00 ч. они установили, что мост был разрушен. Местные жители утверждают, что он был сожжен авиабомбами или артиллерией. Точнее установить обстоятельства невозможно. Потери составили: 1 погибший, унтер-офицер Вагнер, сожжен 1 грузовик с некоторым числом предметов снаряжения. Солдаты 1-го и 2-го отделения без исключений отлично справились с третьей операцией.
(подпись – Мюллер)
лейтенант
Этот же текст на немецком языке:
(NARA. T-313. Roll 80. Item 25034/3. F. 7319229-7319231. На немецком языке. Цифровая копия подлинника; T-315. Roll 136. F. 1072-1073. На немецком языке. Цифровая копия подлинника).
Тягач Т-20 «Комсомолец» с противотанковой пушкой 45 - кой под обстрелом врага.
Небольшой рассказ о коротком бое у моста
(Записан по устным воспоминаниям отца подполковника Геннадия Новикова).
Утром 22 июня 1941 года, часов в семь, отступающими из района Бреста был сформирован заслон в составе двух стрелковых взводов, которые получили задачу по охране и обороне моста, стоящего на трассе Брест-Москва, или именуемой немцами «танковой магистрали №1». На мост, с обеих его сторон были выставлены посты в составе трех человек, одного офицера и двух солдат. Остальным военнослужащим была поставлена задача по рытью окопов полного профиля на левом берегу реки по обе стороны дороги. Оружие было почти у всех солдат, но боеприпасов очень мало и их вынуждены были отнимать у отступающих, у которых они имелись. По обе стороны дороги по приказанию помощника начальника штаба 6 дивизии подполковника Коровина были поставлены две противотанковые пушки из состава выведенной из крепости техники 98-го противотанкового дивизиона, три тягача и машину с боеприпасами отогнали недалеко на опушку небольшого леса.
Артиллеристы, во главе с капитаном, у которого была перевязана голова, (капитан Никитин Н.И.) и молодой лейтенант (Войлоков С.М.) вместе с небольшой группой солдат оборудовали огневую позицию для своих орудий и делали их маскировку. На мосту произошел затор в движении машин и подвод, выезжающих из города, похоже, что у одной из машин возникли проблемы с мотором. Наряд постовых во главе с офицером проверял документы у проходящих и проезжающих. Вдруг раздались выстрелы, люди, слезшие из машин, подвод бросились бежать на левый берег в сторону Кобрина. Офицер и один постовой упали сраженные вражескими пулями. Вдруг кто-то крикнул «диверсанты»! Из подъехавших машин стали выпрыгивать ведущие огонь люди. Солдаты, копавшие окопы открыли ответный огонь по диверсантам в советской форме. Не ожидая такого дружного отпора, диверсанты вынуждены были ретироваться. Поняв, что противник решил захватить мост, капитан дал команду артиллеристам открыть беглый огонь по скоплению машин на мосту и отстреливающимся диверсантам. Один из выпущенных снарядов угодил в машину, которая занялась пламенем, от нее загорелись другие, рядом стоящие машины и подводы. Лошади, запряженные в подводы с ужасом и диким ржанием, сметая все попавшее под ноги, рванули в сторону города, кому это не удавалось, сломав перила летели вместе с телегами в реку. Огонь захватывал все новые жертвы. Ему казалось этого мало, он начал пожирать мост. Занялись перила, деревянный настил и перекрытия, затем огонь добрался и до свай. Превращаясь в огромный факел, мост горел и горело все, что было на нем. Поняв, что мост уничтожен и это задержит врага, (в тылу у Жабинки слышна танковая перестрелка) командиры отдали приказ на отступление. Выполнив задачу по задержке врага, солдаты пехоты, оставив свои окопы двинулись в сторону Кобрина.
Артиллеристы, выведя орудия на дорогу и подцепив их к подогнанным тягачам «Комсомолец», продолжили движение за отступающими и эвакуирующимися. Едва заслон ушел со своих позиций, как обозленный противник открыл орудийный огонь по тому месту, где они недавно стояли…
Фотография с немецкого самолета-разведчика. Горит «Бульковский» мост. Из фильма 1941-07-04 - Die Deutsche Wochenschau Nr. 565.
Вот еще информация о 22 июня из доклада начальника штаба капитана Финенко К.Р «Об отходе 60-го полка 9 дивизии войск НКВД по охране ждс с момента начала войны» от 10 июля 1941 года: «Гарнизон шос дор моста р. МУХОВЕЦ у дер. БУЛЬКОВО оборонял мост до распоряжения общевойскового штаба, который приказал отойти т.к. по мосту подготовлена артстрельба и на случай прорыва противника мост будет уничтожен, а до тех пор остаться для пропуска отступающих. После этого гарнизон отошел и поступил в распоряжение командира 2-й роты», но в докладе ничего не говорится о бое с диверсантами.
Из журнала боевых действий 3 Танковой дивизии: «16:50 ч …По данным воздушной разведки мост севернее Бульково, который имел для дивизии очень большое значение, объят огнем. К счастью, мост у Жабинки еще цел. В результате этого быстрые темпы продвижения могут сохранить лишь танки-амфибии и танки, оборудованные для продвижения под водой, 3-го батальона 6-го танкового полка. В то время как авангард левой группы достиг Вульки-Подгородней, боевая группа Корвина достигла Франополя, преодолев при этом упорное сопротивление…»
(NARA. T-315. Roll 115. Item 19269/1. F. 43-48. На немецком языке. Цифровая копия).
Третья танковая дивизия на марше к танковой магистрали №1
«18:00 ч. …Воздушная разведка докладывает, что мост у Бульково горит…»
Из суточного донесения 4 танковой дивизии: «3-я танковая дивизия, которая повернула на север и, видимо, к вечеру застряла на мосту у Бульково…»
NARA. T-315. Roll 195. Item 23479/1. F. 450 На немецком языке. Цифровая копия.
Объект №5. Дорожный мост через Мухавец севернее Булково на
дороге Брест-Литовск - Кобрин. Остатки сгоревшего «Бульковского» моста. Фотография из «Докладной записки» 800 учебного полка «Бранденбург», документ № 43/41, приложение к документу №36/41 от 26 июня 1941 года. (ЦАМО, Фонд 500, Опись 12454, Дело 325, Коробка 232, Листы 25-31).
Движение 3 танковой дивизии немцам пришлось направить по не планируемуму маршруту, а уничтожение «Бульковского» моста еще больше спутала карты гитлеровскому командованию, задержав на несколько часов движение к Кобрину, где находился штаб 4 Красной Армии.
20:10 ч. «…У Бульково сооружается 16-т мост. Постройка моста началась с большим опозданием из-за того, что мостовая колонна 39-го саперного батальона (танк.) прибыла очень поздно. Лишь танки-амфибии смогли в 22:00 ч. форсировать реку Мухавец рядом с мостом и продвинуться на Кобрин …3-й мотоциклетный батальон, который, продвигаясь по плану, уже достиг танковой магистрали, смог пробиться на Жабинку и взять под охрану находящиеся тут мосты…».
(NARA. T-315. Roll 115. Item 19269/1. F. 43-48).
Колонна моторизированного мостового парка 39 саперного батальона, 3 танковой дивизии. Парк типа В с тягачами Sd.Kfz.7
«22:00 ч. … Переправа танков-амфибий 6 танкового полка, 3 танковой дивизии правее остатков «Бульковского» моста…» ( NARA. T-315. Roll 115. Item 19269/1. F. 43-48).
Переправа нескольких «плавающих» танков 6 полка 3 танковой дивизии 2 танковой группы у остатков «Бульковского» моста не смогла решить задачи по захвату 22 июня города Кобрина. На данной фотографии танк 18-й танковой дивизии при переправе через Западный Буг.
Лишь к утру 23 июня саперы из 39 саперного батальона 3 танковой дивизии построили пантонный мост, дав возможность для дальнейшего продвижения немецким частям по «Танковой магистрали №1».
Фрагмент немецкого документа с чертежом, построенных немецкими саперами трех мостов, вместо одного сожженного отступающими бойцами Красной Армии.
(Фотографией помог автор книг "Первый удар Барбароссы" и Брест-Литовский укрепрайон" В.К.Вознесенский . Позже данный документ найден автором ).
Почему молчанием покрыто уничтожение 22 июня Бульковского моста?
Существует много разных легенд об уничтожении моста, но более правдоподобна вышеизложенная. Но почему все молчат о случившемся? Ни в одном доступном документе или воспоминаниях, мемуарах ничего нет объясняющего происходившего в тот день. Вообще это можно понять. Война началась неожиданно для простых людей. Нет они, конечно, знали, догадывались, что что-то произойдет. Но так неожиданно! Только неделя прошла после заявления ТАСС, которое успокаивало, что «войны не будет, будьте спокойны», но давайте сами прочтем написанное в заявлении:
«13 июня 1941 года.
Еще до приезда английского посла в СССР г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще в иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними; 2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредоточивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредоточивает войска у границ последней.
Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым, ввиду упорного муссирования этих слухов, уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны.
ТАСС заявляет, что: 1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места; 2) по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям; 3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными; 4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии по меньшей мере нелепо». (АП РФ. Ф. 3. Оп. 64. Д. 675. Лл. 177–178. Опубликовано: Известия. 14 июня 1941 г.).
Видите, все хорошо и спокойно. Если кто думал иначе или говорил иначе, то это были «враги народа» к которым применялись жестокие меры воздействия. И вот неожиданная война, а может провокация! Многие растерялись, но и многие поняли, что нужно выполнять долг по защите Родины, начали оборонятся от наступающих орд фашистов.
Прочтем переводы немецких документов и увидим, что во многих местах, в том числе и вдоль трассы Брест-Москва оказывалось вооруженное сопротивление отступающими бойцами. И что оборона Бульковского моста это одно из мест, где оборонялись наши воины.
Вот одно из воспоминаний Ивана Николаевича Швейкина: «…Обойдя Брест с севера, наша группа в 15 человек вышла на его восточную окраину. Километрах в 4–5 от Бреста из разрозненных групп организовывались подразделения. Они окапывались на отведенных участках. Генерал‑майор В. С. Попов, начальник Брестского гарнизона, ездил на небольшом броневике и давал указания…» («Статья «Тверже стали» из Книги «Буг в огне». Минск: «Беларусь», 1965. Стр.36).
На прикрытие моста были привлечены отступающие противотанковые силы и пехота. Был отдан приказ на прикрытие моста, именно на прикрытие, а не на уничтожение. Почему и кем был отдан такой приказ ни в одном сохранившемся документе не упоминается, лишь в некоторых мемуарах говорится о командирах, организующих оборону врагу вдоль дороги на Москву. Видимо отдавший приказ боялся последствий, что приказ уничтожить мост мог быть воспринят, как «вредительство». Ибо через него двигались из Бреста и окрестностей отступающие остатки воинских частей и эвакуирующиеся гражданское население. И если все происходящее есть провокация или все же война, то отдавшему приказ на уничтожение моста не поздоровится. Командир, отдавший приказ на обстрел моста, приведшего к его возгаранию, мог быть привлечен к ответственности. Поэтому осознавая такую ответственности все, кто был на обороне моста, поняв, что мост уничтожен, быстро уехали в сторону Кобрина и вынуждены забыть о своем отношении к произошедшему. И видимо не зря. Такое было жесткое время. Приведем пример подобного случая с полковником Сергеем Кузьмичем Буняченко, командиром 389-й стрелковой дивизии. В районе Моздока после перехода наших войск через Терек, бойцы Буняченко должны были взорвать мост. Но он отдал приказ, когда большая часть красноармейцев переправиться ещё не успела и была отрезана от своих. За такие потери его приговорили к расстрелу. Но в связи с ситуацией на фронте заменили на значительное понижение в должности с отбытием десяти лет лагерей после войны. И это не единичный случай. Органы «правосудия» работали. И лишь наступление немцев заставило забыть о произошедшем, рождая различные варианты уничтожения моста. А ведь командиру, отдавшему приказ на открытие огня, мог грозить расстрел. Подобное наказание могло последовать и тем, кто отстреливался от диверсантов, ибо и их пули могли попасть в бензобаки автомобилей. Сомнительно, чтобы было учтено, что они вели бой с диверсантами. Основываясь на таком предположении, становится понятным молчание во время и после войны тех, кто задержал фашистов 22 июня 1941 года у Бульковского моста.
Рассказ свидетеля записал, материал собрал Виктор Григорьевич Кунашко (Брест, 1992-2022 годы). (Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.).
