Военная история

     Осуществляя нападение на Советский Союз, Гитлер в качестве политической цели ставил задачу не только уничтожить первое в мире социалистическое государство, но и разгромить русских как народ, ослабить его до такой степени, чтобы он больше был не в со­стоянии помешать фашистской Германии установить свое господство в Европе. Предусматривалось выселить и истребить более 30 млн. че­ловек, в том числе 75% населения Белоруссии, 65% населения Запад­ной Украины, значительную часть жителей Латвии, Литвы и Эсто­нии. Оставшаяся часть советских людей подлежала онемечиванию и использованию в качестве рабов.

      Антибольшевистские призывы, которые выдвигали лидеры нацистского государства, были лишь маскировкой и пропагандис­тским прикрытием этих преступных замыслов. Гитлер и его окру­жение изначально делали ставку исключительно на военную силу и отвергали возможность решения «русского вопроса» политичес­кими методами.

        Руководители Германии в войне против Советского Союза рас­считывали не только на силу своей военной машины, но и на то, что советское многонациональное государство окажется непрочным. Гит­леровские стратеги полагали, что им легко удастся посеять вражду между советскими народами, вызвать межнациональные конфликты (поднять нерусские народы против русского и наоборот) и тем самым облегчить свою победу над СССР.

        Первые месяцы гитлеровского нашествия — одна из самых ужас­ных, написанная кровью, страниц отечественной истории. Лето 1941 года — это и массовый героизм, стойкость и мужество тысяч и тысяч безвестных бойцов, сложивших головы в неравной схватке с врагом. Это и отчаянная ярость, и бессильная злоба отступавших под натиском бронированного кулака, потерявших управление войск первого эшелона. Это и неразбериха, и паника в отдельных частях, оказавших­ся не готовыми к роковому повороту событий первых дней войны.

        Но как бы то ни было, действительность прошлой войны под­тверждает мрачную истину: миллионы наших солдат и офицеров по­стигла участь пленников. Плен для них стал жесточайшим физичес­ким, психологическим и нравственным испытанием, большинству стоил жизни, а тем, кому удалось избежать смерти, сломал дальней­шую судьбу. В плену обнажились до предела и слабость, и силы че­ловека, и самые низменные пороки, и самые высокие чувства.

        Планируя вторжение против СССР с учетом внезапности, фаши­стское верховное командование исходило из предпосылок, что уже в первые шесть недель войны будет взято в плен 2—3 млн. советских солдат и офицеров. Расчет строился на их массовую гибель от холо­да и голода, ибо не гарантировалось выполнение требований Гаагс­кой конвенции об обращении с военнопленными.

        Сегодня точные и достоверные данные о военнопленных в 1941— 1945 годах отсутствуют. По данным Генерального штаба Вооружен­ных сил Российской Федерации всего в фашистском плену оказалось более 4 млн. военнослужащих Красной Армии. По годам эти потери располагаются следующим образом: вторая половина 1941 — почти 2 млн., 1942 — 1 млн. 339 тыс., 1943 — 487 тыс., 1944 — 203 тыс. и 1945 г. — 40.6 тыс. солдат и офицеров. По данным же Верховного главнокомандования фашистской Германии их число несколько вы­ше: с 22 июня 1941 г. по февраль 1945 г. — 5 734 528 советских сол­дат и офицеров.                       Захваченные в плен красноармейцы направлялись сначала в диви­зионные, а оттуда — в армейские сборно-пересыльные пункты. Лагеря фронтового уровня назывались «Frontstammlager» (в переводе с нем. — «фронтовой постоянный лагерь для военнопленных»). Далее путь плен­ников лежал в транзитные, или пересыльные, лагеря, где их подвергали«фильтрации» по национальности, профессии и степени лояльности гер­манским властям. На следующем этапе военнопленных ждали стацио­нарные лагеря, находившиеся на оккупированных территориях граждан­ского подчинения. Для офицеров это были «Offizierlager» (в переводе с нем. — «офицерский лагерь»), а для рядовых и сержантов — «Stamm-lager» (в переводе с нем. — «постоянный лагерь»).

        Во время транспортировки военнопленных сопровождала охра­на, состоявшая из группы велосипедистов полевой жандармерии, за­пасных или охранных батальонов, а также конвой, выделяемый в случае необходимости фронтовыми частями. Полевая жандармерия и охранные батальоны осуществляли надзор и за сборно-пересыльны­ми пунктами.

        Лагеря, располагавшиеся в оперативных районах с военным под­чинением, находились в ведении командования армией, действующей на данной территории. Вопросами снабжения, судопроизводства и использования труда военнопленных занимался главный квартирмей­стер армии или начальник тылового района армии или группы армий. В масштабе каждой армии лагерями для военнопленных руководили окружные коменданты.

        Квартирмейстеры армий и начальники тыловых районов армий назначались и подчинялись генерал-квартирмейстеру Верховного командования сухопутными войсками Германии (ОКХ). Должность генерал-квартирмейстера ОКХ занимал генерал Вагнер, который в свою очередь подчинялся главнокомандующему сухопутных войск. Таким образом, последний вместе с командующими группами армий и командующими армиями осуществлял полный контроль за состояни­ем дел, касавшихся военнопленных на советско-германском фронте.

        Разветвленная сеть лагерей военнопленных в оккупированной Европе находилась в ведении Общего управления Верховного коман­дования вермахта, которое в течение всей войны возглавлял генерал Рейнеке. В подчинении Общего управления находилось Управление по делам военнопленных, состоявшее из двух отделов — общего и организационного. Работа общего отдела Управления была сосредо­точена на вопросах размещения, снабжения и быта военнопленных. Организационный отдел занимался планированием и учетом воен­нопленных, транспортом, распределением на работы, вопросами обо­рудования лагерей.

        Летом 1943 г. было создано Управление генерального инспектора по делам военнопленных во главе с генералом Реттигом, в обязан­ность которого входили проверка всех учреждений по делам военнопленных, контроль за использованием труда военнопленных, а так­же назначение судебных и дисциплинарных расследований. Деятель­ность Управления генерального инспектора распространялась и на лагеря, расположенные в районах, находившихся на оккупированной территории в ведении военной администрации. Генеральный инспек­тор Управления по делам военнопленных подчинялся непосредствен­но начальнику штаба Верховного командования вермахта ОКВ, а инспектора лагерей военнопленных — Общему управлению.

        Должность начальника Управления по делам военнопленных поочередно занимали: подполковник Брейер (1939—1941), генерал Гревенитц (1942—1.4.1944), генерал Вестгоф (1.4.1944—1.10.1944) и, наконец, обергруппенфюрер СС Бергер. Должность начальника об­щего отдела Управления принадлежала генералу Вестгофу, а после него — полковнику Ремонду. Начальником организационного отде­ла являлся полковник Вильроде.

        Управление по делам военнопленных руководило лагерями через командование военных округов, которые охватывали территорию Германии и оккупированных ею стран Европы. В штабе командую­щего каждого военного округа состоял на службе высший офицер, в ве­дении которого находились дела военнопленных (так называемый «на­чальник военнопленных»). Он располагал своим штабом или бюро.

        Непосредственную власть в лагерях военнопленных осуществля­ла администрация во главе с комендантом (в основном пожилой офи­цер запаса в чине полковника), состоявшая из следующих отделов: 1а — руководство лагеря (отдел следил за охраной и режимом содер­жания узников, составлял отчетность о деятельности лагеря); 2а — использование военнопленных на работах (отдел вел учет заявок предприятий на рабочую силу, заключал договора с ними, распреде­лял военнопленных на принудительные работы и вел отчетность об использовании пленных); 26 — учет военнопленных (сотрудники отдела вели регистрацию лиц, прибывающих в лагерь, и следили за их перемещением. Отдел имел в своем распоряжении картотеку фа­милий и номеров, присвоенных военнопленным); За — контрразведка абвера (отдел вел вербовку агентуры среди военнопленных, с целью выявления советских разведчиков, лиц скрывавших принадлежность к политическому и командному составу РККА, евреев, а также врадебно настроенных к немцам и готовивших побег); 36 — цензура (со­трудники отдела вели проверку всей переписки военнопленных); 4а — хозяйственный; 46 — санчасть и другие.

        Охрану лагерей, как правило, несли регулярные части вермах­та — Landschutzbatallione — «охранные батальоны» вермахта, состо­явшие, как правило, из пожилых солдат или из выздоравливающих после ранения фронтовиков. Для поддержания внутреннего режима и порядка немцы вводили в лагерях систему полицаев из числа самих военнопленных, подчиненных немецкой администрации.

        Тяжелейшее испытание выпало на долю советских военноплен­ных, у каждого в плену судьба сложилась по-разному. Одни умерли от холода, голода, болезней и непосильного труда, другие были убиты, уничтожены газом, замучены или забиты насмерть, третьи за побеги и саботаж были расстреляны, заключены в тюрьмы, концентрационные и штрафные лагеря, четвертые, рискуя жизнью, даже в плену боролись против нацизма, используя различные формы и методы. Пятые пере­шли на сторону врага, поступили на службу в вермахт, несли карауль­ную службу, служили в лагерной полиции и разных военных и наци­оналистических формированиях, встав под чужие знамена.

        Свое отношение к советским военнопленным фашистское коман­дование сформулировало еще до войны против Советского Союза. Их массовое уничтожение явилось заранее спланированной акцией. Об этом свидетельствуют распоряжения и приказы, подготовленные в фашистской Германии до нападения на СССР. Соответствующие ди­рективы Гитлер дал 30 марта 1941 г. на совещании высшего руковод­ства вермахта, а приказ был сформулирован Верховным главнокоман­дованием фашистской Германии в изданной 13 мая «Юрисдикции Барбаросса». Каждый немецкий офицер был уполномочен проводить экзекуции без суда в отношении любого подозреваемого во враждеб­ном отношении к Германии. В разосланном главнокомандующим су­хопутными войсками фельдмаршалом Браухичем 8 июня 1941 г. всем воинским частям приказе определялись категории советских плен­ных, подлежащих немедленному уничтожению. Еще до этого, 12 мая 1941 г., ставка Гитлера рассмотрела вопрос об «Обращении с захва­ченными в плен политическими и военными русскими руководящи­ми работниками». Было принято решение: «Политические руководители в войсках не считаются пленными и должны уничтожаться са­мое позднее в транзитных лагерях. В тыл не эвакуируются». 8 сентяб­ря 1941 г. были изданы Правила об обращении с советскими военноп­ленными, в которых говорилось: «Большевистский солдат потерял право на то, чтобы с ним обращались как с честным противником... При малейшем намеке на неподчинение, особенно в случае с больше­вистскими фанатиками, должен быть отдан приказ о безжалостном и энергичном действии. Неподчинение, активное или пассивное сопро­тивление должны быть сломлены немедленно силой оружия».

        Роковые последствия для советских военнопленных имел приказ № 8 начальника Главного управления имперской безопасности обер-группенфюрера СС Р. Гейдриха от 17 июля 1941 г., в котором речь шла об относительной чистке лагерей военнопленных, где содержа­лись русские. Согласно этому приказу эйнзатцкоманды СД по согла­сованию с вермахтом проводили соответствующий отбор лиц (Aus-sonderung) в пересыльных лагерях и сборных пунктах для военноп­ленных. Они также должны были проводить экзекуции. В первую очередь выявлялись все государственные и партийные функционеры, профессиональные революционеры, деятели Коминтерна, все круп­ные функционеры ВКП(б), бывшие политкомиссары Красной Армии, все евреи, азиаты, советская интеллигенция и другие. Наконец, при отборе обращалось внимание на национальную принадлежность. Приказывалось азиатов отделять от солдат, имеющих европейский вид. Проводилась политика разъединения военнопленных по группам национальностей, чтобы с некоторыми из них обращаться лучше и в то же время натравливать их друг на друга. Руководство лагерей вся­чески поддерживало национальную рознь и даже разжигало ее, что­бы не допустить прочного объединения военнопленных.

        Появление приказа № 8 свидетельствовало о совершенствовании мероприятий по уничтожению противника по мотивам мировоззре­ния. Чтобы обосновать эти меры, распространялись слухи о том, что русские убивают на месте каждого немецкого солдата — члена НСДАП, особенно членов СС, а также, что политическим работникам Красной Армии приказано в случае, если они попадут в плен, сеять панику в лагерях для военнопленных и саботировать работу.

        Исходным положением большинства немецких документов об обращении с советскими военнопленными формально являлось и то, что СССР не подписал Женевскую конвенцию 1929 г. Подтвержде­нием этому служит одно из положений приказа Главного командова­ния сухопутных войск вермахта и Генерального штаба сухопутных войск Германии от 21 октября 1941 г.: «... 7. Советский Союз не при­соединился к соглашению об обращении с военнопленными от 27 июля 1929 г. А поэтому, с нашей стороны нет обязательства обеспе­чивать советских военнопленных установленным этим соглашением количеством продовольствия и предусмотренной квотой...».

        Вся система гитлеровских лагерей для советских военнопленных была рассчитана на их быстрое, а главное — дешевое тотальное ис­требление. Наиболее «опасных», с точки зрения нацистов, военноп­ленных уничтожали немедленно — пулей и виселицей, остальных — созданием в лагерях обстановки, исключающей даже примитивные условия существования. Обычный лагерь представлял собой несколь­ко гектаров поля, огороженного колючей проволокой, а вокруг, по периметру, воздвигали сторожевые вышки. Без палаток, не говоря уже о крытых помещениях, без воды не только для умывания, но за­частую и для питья, без отхожих мест, без кухонь, без зимней одеж­ды и обуви, без нижнего и, разумеется, без постельного белья при ночлеге на голой земле военнопленные были обречены на вымирание.

        Советских «недочеловеков» кормили как скот, если вообще кор­мили. 6 августа 1941 г. командованием вермахта была подписана ди­ректива о снабжении советских военнопленных. В соответствии с ней те, кто использовался на работах, получали в день по 200 г хлеба, 13 г мяса, 15 г жиров, 20 г сахара. В той же директиве эти мизерные нор­мы издевательски называются «достаточными по врачебному заклю­чению». О качестве выдаваемых продуктов нагляднее всего говорят рекомендации министерства снабжения, утвержденные 24 ноября 1941г. В соответствии с ними специально для русских применялась своеобразная смесь: 50% ржаных отрубей, 20% отжимок сахарной свеклы, 20% целлюлозной муки и 10% муки, изготовленной из соло­мы или листьев, которая, тем не менее, называлась хлебом.

        И еще отметим, что, находясь в таких экстремальных условиях, большая часть советских военнопленных осталась патриотами, не прекратила борьбу против врага. И, прежде всего, следует сказать о тех, кто сумел вырваться из вражеского плена, чтобы добраться до своих войск или участвовать в борьбе партизан. Многие из них ста­ли инициаторами организации партизанских отрядов или командира­ми подразделений в уже действовавших отрядах. С другой стороны, были военнопленные, которые не скрывали своего антисоветского настроения. Они переходили на сторону врага, добровольно вступа­ли в подразделения вермахта или войск СС, карательные отряды, поступали на службу в административные и полицейские структуры фашистского оккупационного режима.

        В Национальном архиве Республики Беларусь, как основном месте концентрации документов о периоде Великой Отечественной войны, насчитывается более 900 фондов, которые могут сообщить пользователям информации обо всех событиях, происходивших на территории республики в годы оккупации. Это позволяет проводить научное исследование не только по истории деятельности советских и партийных подпольных органов, партизанских формирований, но и оккупационных властей, подразделений вермахта, полицейских и специальных служб.

        Отложившиеся в НАРБ документальные источники, при изуче­нии судьбы советских военнопленных, можно условно разделить, по происхождению, на две основные группы.

        В первую, немногочисленную по объему, следует отнести тро­фейные материалы фашистских гражданских и военных оккупацион­ных органов, подразделений вермахта, спецслужб Германии. Напри­мер, фонды Генерального комиссариата Белоруссии (ф. 370), Главной железнодорожной дирекции «Центр» (ф. 378), Минского окружного комиссариата (ф. 393), комендатур, управ, воинских учреждений и формирований и других. В состав документов этих фондов входят приказы, распоряжения, отчеты, дневники боевых действий, цирку­ляры, инструкции, информации, донесения и отчеты, оперативные сводки Главного штаба сухопутных войск, Розенберга, командующе­го вермахтом рейхскомиссссариата «Остланд», командования Ге­нерального округа «Белоруссия», командования армий, корпусов, ди­визий, полков и т. д., командующих тылом и группой армии «Центр»,коменданта Белоруссии при командующем вермахтом рейхскомисса-риата «Остланд», групп тайной полевой полиции, адъютантов комен­данта лагерей военнопленных округа «Я» полковника Маршалла (Marschall), отдела абвера «Остланд», Витебского военного комен­данта о количестве захваченных в плен советских военнослужащих, отношении, использовании советских военнопленных и перебежчи­ков, размещении, охране, питании, обмундировании, медицинскомобслуживании, использовании советских военнопленных, лагерной дисциплине, обеспечении военнопленных, расположении лагерей во­еннопленных на и вне территории группы армий «Центр» и подчи­ненных комендантам лагерей военнопленных округов «К», «П», а также подчиненных группе армий «Юг»; деятельности абвера; от­правке трудоспособных советских военнопленных на работы в рейх; отпускные свидетельства для советских военнопленных; поведении советских военнопленных; списки советских военнопленных, содер­жавшихся на территории Германии, Восточной Пруссии, оккупиро­ванной территории СССР; письма советских военнопленных из пле­на; протоколы допросов партизан (бывших военнопленных); учетные карточки советских военнопленных добровольно сотрудничавших с немцами; памятки командиров армий о политических задачах на Во­стоке и идеологической обработке советских военнопленных. Переч­ни лагерей военнопленных и армейских сборно-пересыльных пунк­тов для военнопленных, подчиненных коменданту лагерей военноп­ленных округа «Я» полковнику Маршалл (Marschall) с указанием наименования, месторасположения, подчиненности, комендантов лагерей и их адъютантов; стенограммы совещаний представителей ОКВ, командира лагерей военнопленных рейхскомиссариата «Ост-ланда» и уполномоченного транспортного офицера при группе армий «Центр» по вопросу отправки военнопленных на территорию Герма­нии и другие документы.

        Вторую группу составляет значительный комплекс документов, который отложился в результате деятельности советских, партийных и комсомольских органов, партизанских формирований. Они сосре­доточены в более чем 600 фондах. Наибольшее количество докумен­тов по данной теме имеется в следующих фондах НАРБ: ф. 4-п (Центральный Комитет КПБ), ф. 63 (Центральный комитет ЛКСМБ), ф. 845 (Белорусская республиканская комиссия содействия в работе Чрезвы­чайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и при­чиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным органи­зациям, государственным предприятиям и учреждениям БССР), ф. 3500 (Белорусский штаб партизанского движения), ф. 4683 (Инсти­тут историко-политических исследований), а также в фондах партизан­ских отрядов и бригад.

        Состав их документов следующий: директивы, постановления, распоряжения, отчеты, докладные записки, рапорта, разведыватель­ные и оперативные сводки, донесения, письма, специальные сообще­ния и другие материалы ЦК ВКП(б), ЦК КП(б)Б, СНК СССР, нарко­матов, ЦШПД, БШПД, руководящих советских, партийных и комсо­мольских работников, командования партизанских формирований, отчеты, аналитические обзоры, сведения, рапорта о политике совет­ского государства к бывшим советским военнопленным и лицам слу­живших в частях вермахта и войск СС, националистических («добро­вольческих») формированиях Германии; фамилиях и именах солдат противника (в т. ч. и советских военнопленных) взятых в плен, уби­тых и добровольно перешедших на сторону партизан; протоколы допросов советских военнослужащих, партийных и советских работ­ников, вышедших из плена и/или окружения; сведения об особенно­стях проведения работы по разложению формирований вермахта и войск СС; способах и деталях перевода как их личного состава на сторону партизан, так и бывших советских военнослужащих; приго­воры и решения партизанских судов и другие документы.

        При изучении документов этой группы приходилось учитывать некоторые особенности документов. Несмотря на большую информа­тивность, эти документы не лишены существенных недостатков. В первую очередь, это касается классификации лагерей военнопленных. Существовавшие в годы войны на территории Беларуси типы лагерей (армейские сборно-пересыльные пункты, дулаги, шталаги и офлаги) называются здесь, как правило, концентрационными лагерями воен­нопленных. В ряде случаев информация о них ограничивается простой констатацией факта существования. Определенные трудности существуют и при определении времени существования этих лагерей.

1.   Андреев В. «Восточные добровольцы» воевали против своих народов  // Советская Белоруссия. 1997. 26 марта. С. 4.

2.     Андреев Н. Все круги ада // Советская Белоруссия. 1999. 31 июля. С. 6.

3.     Богомолов В. О. Срам имут и живые, и мертвые, и Россия... // Свободная мысль. 1995. №7. С. 79—103.

4.     Великая Отечественная война в оценке молодых: Сб. ст. М, 1997. 163 с.

5.     Великая Отечественная война. 1941 — 1945. Военно-исторические очерки. Кн. 4. Народ и война. М., 1999. 368 с.

6.     Владимов Г. Новое следствие, приговор старый // Знамя. 1994. № 8. С. 180—187.

7. Война в тылу врага: О некоторых проблемах истории советского партизанско­го движения в годы Великой Отечественной войны. Вып. 1. М, 1974. 447 с.

8.     Всенародная борьба в Белоруссии против немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны: В 3-х т. Мн., 1983—1985.

9.     Галицкий В. П. Проблема военнопленных и отношение к ней советского государства // Советское государство и право. 1990. № 4. С. 124—130.

10. Гареев МАО мифах старых и новых // Военно-исторический журнал. 1991. № 4. С. 42—52.

11. Дембицкий Н. П. Германии не нужны азиаты... // Военно-исторический журнал. 1997. №5. С. 35—39.

12. Ермолович Н. Клеймо изменника // Общая газета. 1996. 25—31 января.

13. Калинин П. 3. Участие советских воинов в партизанском движении Белоруссии //Военно-исторический журнал. 1962. № 10. С. 24—40.

14. Конасов В. Б., Терещук А. В. К истории советских и немецких военнопленных (1941 —1943 гг.) // Новая и новейшая история. 1996. №5. С. 54—72.

15. Коренюк Н. «Пленные нам не нужны...» // Смена. 1990. № 2. С. 89—96.

16. Литовкин В. В годы войны наша армия потеряла 11 944 100 человек  // Извес­тия. 1998. 25 июня. С. 1—2.

17. О задачах партизанского движения» // Военно-исторический журнал. 1975. № 8. С. 61    65.

18. Окороков А. В. Антисоветские воинские формирования в годы Второй мировой войны. М, 2000. 173 С.

19. Полян П. М. Жертвы"двух диктатур: Жизнь, труд, унижение и смерть советских военнопленных и остарбайтеров на чужбине и на родине.  М., 2002. 896 с.

20. Пономаренко П. К. Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских захватчи­ков 1941     1944 гг. М., 1986. 440 с.

21. Преступные цели — преступные средства. Док. Об оккупац. политике фашист.Германии на территории СССР (1941-1944 гг.). М., 1985. 328 с.

22. Пронин А. В Трагедия плена: гуманизм против бесчеловечности // Военно-ис­торический журнал. 1998. № 1. С. 94— 96.

23. Решин Л. «...Русские пленные добровольно служит не идут...» // Известия. 28 мая. С. 4..

24. Сазонов О. Н. Граждане СССР в рядах вермахта // Актуальные вопросы исто­рии Великой Отечественной войны // Материалы Пятнадцатой Всероссийской заочной научной конференции. СПб., 1999. С. 64—69.

25. Семиряга М. И. Тюремная империя нацизма и ее крах. М, 1991. 384 с.

26. Семиряга М. И. Судьбы советских военнопленных//Вопросы истории. 1995.№4.

27. Семиряга М. И. Военнопленные, коллаборационисты и генерал Власов //Дру­гая война. 1939 -1945 /Под общ. ред. Ю. Н. Афанасьева. Сост. и автор предис­ловия В. Г. Бушуев. М.: РГГУ, 1996. С. 313—339.

28. Семиряга М. И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000. 863 с.

29. Совершенно секретно! Только для командования!». Стратегия фашистской Гер­мании в войне против СССР: Док. и материалы. М., 1967. 752 с.

30. Судьба военнопленных и депортированных граждан ССР. Материалы Комис­сии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политичес­ких репрессий. Публ. В. Наумова // Новая и новейшая история. 1996. № 2. С.91—112.

31. Хорьков А. Плен: трагедия соотечественников // Коммунист Вооруженных сил. 1991.. №8. С. 66-67.

32. Чуев С. Г. Спецслужбы Третьего Рейха. Книга I. СПб., 2003. 383 с.

33. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ), ф. 4-п, оп. 33а, ед. хр. 151.

34. НАРБ, ф. 4-п, оп. 33а, ед. хр. 250.

35. НАРБ, ф. 4-п, оп. 33а, ед. хр. 439.

36. НАРБ, ф. 4-п, оп. 33а, ед. хр. 545

37. НАРБ, ф. 4-п, оп. 33а, ед. хр. 609.

38. НАРБ, ф.845,оп.1,ед.хр.57.

Источник: Советские и немецкие военнопленные в годы Второй мировой войны. // Дрезден – Минск. – 2004. – С.67 – 89.

 

Электронную версию подготовили Денис Норель, Дмитрий Киенко, Сергей Пивоварчик.