Военная история

Р. В. Алиев 

К вопросу о характеристике немецких источников по истории боя за город и крепость Брест в июне 1941 года     В последнее время появилось несколько  работ, посвященных описанию немецких источников по истории боя за город и крепость Брест [1, с. 759 – 777; 2, c. 28 – 38; 3, с. 10 – 13].  В них перечисляются виды источников и дается их краткая характеристика. В то же время,  малоисследованным остается ряд вопросов, связанных с анализом самого текста источников, определения степени полноты, точности и достоверности  отображения ими тех или иных обстоятельств боя за город и крепость Брест в 1941 году.  

      Современный этап развития исследований боя за город и крепость Брест характеризуется выходом на микро-уровень, предметами изучения которого становятся:

- события, узко ограниченные по месту (истории отдельных очагов обороны крепости), времени (продолжительность многих эпизодов не превышает нескольких часов), участию небольших групп (истории частей, подразделений, боевых групп); 

-   личности (действия и судьбы конкретных участников обороны);

- проблемы военно-исторической антропологии  (мотивация участников, представления о событиях, их оценка);

-  определение места обороны в общем контексте начального периода Великой Отечественной войны (общая оценка результатов боя).   

     В связи с этим большое значение приобретает детальный анализ двух групп источников:

- документальных  (документы частей и соединений вермахта, участвовавших в бое за Брест);

- источников  личного происхождения (письма и дневники военнослужащих 45-й пехотной дивизии).  

      Оценка, использование в исследовательской работе документов вермахта зависит от уровня их создания (корпусного, дивизионного, полкового и т.д.) Для того или иного уровня характерны разные подходы к детализации и оценки событий: идет отбор информации, наиболее точно отражающей запросы вышестоящего командования, оценка событий становится все более общей и учитывающей как можно большее количество источников.

     К проблемам изучения обстановки в  оперативных документах вермахта относятся также: 

-фиксация непроверенной информации (последующее уточнение данных не всегда отражалось в документах);

- искажение информации на этапах ее передачи.

     Одна из серьезных проблем работы с данным видом источников –  отсутствие какой-либо дополнительной информации об упоминаемых в них событиях. Иногда даже невозможно понять – что именно, когда и где происходило, какова была цель и результаты тех или иных действий. К сожалению,  это особенно характерно для «Суточных донесений воинских частей» («Tagesmeldungen der Truppenteile»), которые, казалось бы,  должны содержать наиболее точную информацию обо всех действиях подчиненных 45-й пехотной дивизии  частей. Однако, зачастую содержащаяся в этом источнике информация – это лишь отрывочное упоминание о тех или иных эпизодах. Так, характерным примером является фраза в промежуточном донесении 135-го пехотного полка за 22 июня 1941 года  (датировано 14.30, поступило на КП дивизии в 16.00): «Две штурмовые группы…. перешедшие через разводной мост не прорвались» [1, c. 462]. Значение этой фразы остается невыясненным. Хотя речь явно идет о попытке ворваться в Цитадель через Бригидский мост, но отсутствие каких-либо дополнительных сведений (прежде всего, датировки) затрудняет  использование документа в исследовательской работе. Отсутствие таких сведений связано, прежде всего, с тем, что наиболее используемым и отвечающим обстановке методом управления войсками в 1941 году была радиосвязь, и обмен информацией  шел преимущественно на ее основе. Это подчеркивалось и в отчете 45-й пехотной дивизии о боевых действиях в Бресте. Документооборот в этих обстоятельствах носил, прежде всего, не информационный, а  отчетный характер (предназначаясь, прежде всего для подтверждения, обобщения ранее переданной информации и ее оценки). Несмотря на то, что один из разделов отчетной документации пехотной дивизии («Специальные донесения, отчеты о боевых действиях» («Меldungen, Gefechtberichte»)  был нацелен именно на обобщение и анализ тех или иных эпизодов, но по разным причинам большинство важнейших событий так и осталось в нем не отраженным.

     Рассматривая особенности   «Суточных донесений воинских частей», можно отметить и отражение в документах обстановки лишь в полосе соответствующей части, и предельно сжатый и общий характер оценок («враг продолжает борьбу прежними методами»).  Кроме того, составление донесений спустя несколько часов, после описываемых в них событий, могло привести к утрате автором непосредственного впечатления.  

     Одним из критериев источника является как степень близости его автора к непосредственному событию, так и продолжительность периода от получения до фиксации информации.  Исходя из этого, наиболее точным и объективным документальным источником можно считать «Журнал регистрации телефонных переговоров» («Fernsprachbüсher» (далее – FSB) , фиксировавший поступающую на КП дивизии информацию непосредственно в момент ее получения. 

     Основной особенностью  данного источника является метод его ведения: записи выполнялись второпях, зачастую использовались сокращения. Кроме того, здесь, как и в донесениях из частей, информация о событиях носит отрывочный характер, степень полноты их отражения также неясна. Казалось бы, что события можно восстановить  поминутно, но на поверку – многие эпизоды скрыты за предельно обтекаемыми и общими фразами.  Однако из существующих типов источников именно FSB показывает непосредственную оценку событий, процесс принятия решений.  Именно  FSB и отчетные карты являются элементами документации наиболее близкими к процессу управления войсками.

     Наконец, в качестве одного из элементов документации, необходимо упомянуть «Журнал боевых действий» («Kriegstagebuch» (далее – КТВ). Собственно говоря, изначально предполагалось, что это и будет главным звеном документооборота, все остальные документы, соответствующим образом классифицируемые, составят приложения к нему. Однако на практике, по крайней мере, в период боя за город и крепость Брест в июне 1941 года,  КТВ оказался скорее «официальным отчетом» соединения:  был нарушен главный принцип его составления – фиксация событий одновременно, или как можно ближе к ним по времени. КТВ составлялся позднее (в основном на основе FSB) но многие факты в него не вошли. Подход к отбору событий для внесения был явно произвольный (примечательно, что потом туда вручную вписывались те или иные факты, не отраженные изначально в машинописном тексте). 

     Следующие конкретные примеры демонстрируют проблемы фиксации  и оценки событий в документальном фонде 45-й пехотной дивизии:

1. Ни в FSB, ни в КТВ дивизии, ни в отчетах 135-го пехотного полка не зафиксирован бой 2-й роты 135-го пехотного полка  в расположении 131-го легкого артполка Красной Армии.   Хотя сопротивление, оказанное  советскими артиллеристами, имело важнейшее значение – они не только нанесли врагу первый урон, но и дали время многим подразделениям выйти из крепости  через Северо-Западные и Северные ворота. Но главное – бой в расположении 131-го легкого артполка должен был показать  командиру 135-го пехотного полка, что все советские части остались в своих казармах, а значит – план атаки необходимо менять. Тем не менее, во время последнего известного сеанса связи с 3-м батальоном 135-го пехотного полка  (атакующим в Цитадели) никаких корректив (на основании боя в расположении 131-го легкого артполка) внесено не было (возможно это было связано с ранением командира 2-й  роты 135-го  пехотного полка). Таким образом, это важнейшее обстоятельство не только не было зафиксировано в документообороте дивизии, но и впоследствии не проанализировано.
2. Важнейшие события 22 июня (разгром ударных группировок 135-го пехотного полка) также не отражены в документах должным образом. Во-первых, потому что с 3.55 до 7.45  не было связи с командованием 1-го и 3-го батальонов полка (их командиры погибли почти одновременно), во-вторых – разгром этих батальонов никак не был проанализирован. Хотя, как известно, именно этот факт не только во многом предопределил дальнейший ход событий, но и должен был стать предметом разбирательства комиссии командования сухопутных войск. 
3. Обстоятельства атаки при поддержке 3-й батареи 201-го дивизиона штурмовых орудий излагаются максимально сжато. Хотя за ее ходом следил командир XII армейского корпуса (это было приданное  корпусу средство усиления), приказавший командиру 45-й пехотной дивизии  лично проконтролировать боевое использование штурмовых орудий. Тем не менее, атака не удалась, поскольку командиром  135-го пехотного полка не была организована пехотная поддержка штурмовых орудий, из-за чего их усилия оказались тщетными, а экипажи понесли потери (очевидно от гранатометчиков). Ни динамика событий, ни их анализ не были отражены в документах   45-й пехотной дивизии.
4. Документы, описывающие события ночей на 23 июня и на 24 июня, говорят о повсеместных попытках прорыва, которые якобы удается успешно пресечь. Однако и воспоминания защитников, и обнаруженные недавно свидетельства немецких солдат говорят о том, что на ряде участков  защитникам удалось прорвать оборону немцев и уйти из крепости. Таким образом, можно утверждать, что  перед нами – либо незнание обстановки либо сознательное ее сокрытие от вышестоящего командования.
5. Ни в одном из документов 45-й пехотной дивизии не упоминается о том, что и после того, как 29 июня пал последний очаг сопротивления, в крепости оставались не желающие сдаваться защитники. Однако этот факт, несомненно, был известен военнослужащим дивизии (о чем говорят записи в некоторых дневниках). Об активности неизвестных защитников, о том, что и после ухода дивизии из Бреста в крепости продолжалась борьба, упоминает в своих послевоенных заметках и сам командир дивизии генерал-майор  Ф. Шлипер. Тем не менее, в документах это никак не отражено.  

     Серьезное преимущество источников личного происхождения (дневников и писем военнослужащих 45-й пехотной дивизии) заключается в их локальном характере, детализации в описании событий. Практически обязательным в данной группе источников является  изложение личного отношения к происходящему (так как авторы были либо непосредственными участниками событий, либо получили  информацию от них). Таким образом, исследователи приобретают возможность располагать информацией о действиях достаточно небольших групп защитников (а ее соотнесение с воспоминаниями защитников крепости   позволяет устанавливать также личные судьбы красноармейцев и командиров).

     В то же время необходимо отметить, что записи, которые велись непосредственно в дни боевых действий, по понятным причинам носят предельно краткий и сдержанный характер.  Двумя-тремя фразами фиксируется лишь общая обстановка и наиболее поразившие автора события. Как правило, те записи в дневниках, которые описывают события достаточно подробно, сделаны значительно позже, когда это позволила боевая обстановка. Это приводит к искажению датировки и последовательности событий.  Элементами  документов личного происхождения являются и ряд  самоограничений (сдержанность  в оценке политической и общей ситуации, умалчивание о тех или иных фактах).

     Записи в дневниках солдат 2-й роты 135-го пехотного полка Эрнста Арнрайтера и Хайнриха Эбенседера подтверждают  успех прорыва защитников Северного острова в ночь на 23 июня. Письмо командира  8-й роты  135-го пехотного полка Пауля Орбаха раскрывает обстоятельства атаки штурмовых орудий на Цитадель 22 июня. Командир  2-го батальона 135-го пехотного полка майор Ганс Гартнак в своем личном дневнике упоминает о защитниках крепости, продолжавших борьбу и после сдачи Восточного форта. Публикация дневниковых записей  Хайнриха Эбенседера подтвердила расстрел  немцами (2-й ротой 135-го пехотного полка)  в районе Северо-Западных ворот более десятка человек.

     В заключение можно отметить, что комплексное использование источников немецкой стороны существенно уточняет и дополняет картину событий (прежде всего их локализацию по месту и времени), дает представление об оценке противником различных этапов боя. В то же время, говоря о документах вермахта,  следует учитывать «вспомогательный характер» бумажного документооборота как элемента управления боем – это объясняет отрывочный, бессистемный или предельно общий характер содержащейся в них информации.

     Зачастую оперативные аспекты вытесняются «идеологическим подходом» немецкого командования:  так, например, при штурме крепости родилась легенда о «школе ГПУ», ставшая во многом неотъемлемой частью объяснений брестского феномена с немецкой стороны.  Создание этой легенды (и последующее распространение) мы можем проследить на всех уровнях документооборота – от дивизионного до армейского. Примечательно, что эта информация проходила без какой-либо критической оценки или попытки получить более точные данные. Вероятно, она исходила от кого-либо из плененных при взятии казармы 33-го отдельного инженерного полка / 75-го отдельного разведывательного батальона  (т.н. «Дома офицеров»). То есть те или иные «идеологические моменты» порой  подменяли требования точной фиксации и анализа непосредственно оперативной обстановки.

     «Внутренняя цензура», личные пристрастия и поздняя фиксация приводили к искажениям в источниках личного происхождения. Все это диктует необходимость более тщательной работы, с привлечением (для дополнения и перепроверки) как можно большего количества разносторонней информации.    

Источники и литература

1. Алиев, Р. В. Штурм Брестской крепости. – Москва:  Яуза, 2008. 
2. Алиев, Р. В. Использование свидетельств противника при изучении событий обороны Брестской крепости в июне 1941 г. / Беларусь i Германiя: гiсторыя i сучаснасць: матэрыялы Мiжнар. навук. канф., Мiнск, 7 крас. 2011 г. У 2 т. Т. 1. – Мiнск: МДЛУ, 2012.
3. Ганцер, К. Брест. Лето 1941 г. Документы. Материалы. Фотографии/  Ганцер К., Пашкович А., Розенблат Е., Еленская И. – Смоленск: Инбелкульт, 2016.

Источник: Беларусь у полымі 1941 года: да 80-годдзя  пачатку Вялікай Айчыннай вайны)  – Мн.: Беларуская навука, 2021