Кошняков Анатолий Александрович
пограничник 10-й заставы,
86 пограничного отряда
С весны граница жила тревожной, напряженной жизнью. Предмайское усиление, начавшееся 10 апреля, затянулось. Уже давно закончились праздники, но никто не знал и не думал о том, когда же наряды начнут нормально нести охранную службу.
Начальник заставы ст. лейтенант Гусев забыл, когда спал по-человечески в кровати. Те короткие минуты, когда он дремал за столом или на диванчике в дежурной комнате, не могли восполнить той огромной затраты энергии, которую приходилось отдавать в эти дни и ночи. Он часто ловил себя на мысли: "Хотя бы раз отоспаться". Но это было невозможно. Да не только Гусеву, но и всем его подчиненным было очень тяжело. Даже старые опытные пограничники заметно посуровели, не говоря уже о первогодках.
Только одно радовало Гусева -- никто из бойцов и командиров не обмолвился словом о положенном отпуске. Наряды, возвращаясь с границы усталыми, мокрыми, не спешили на отдых, а шли в дежурную комнату. Только потом, узнав, что на флангах спокойно, расходились по своим местам. И все же застава была на счастливом месте, прорывы были редки и их удавалось ликвидировать. Зато у "соседок" то там, то здесь случались прорывы, с которыми они не могли справиться своими силами. Особенно тяжело приходилось новым 8-й и 9-й заставам, расположенным среди болот, где пограничники еще не смогли полностью освоить границу. Зато местные жители, хорошо знавшие потаенные тропинки, могли днем и ночью проходить по этим болотам, не оставляя никаких следов.
Два дня назад на девятой был совершен групповой прорыв. Хорошо вооруженные головорезы, сняв пост, перешли границу и углубились на нашу территорию. Все старания пограничников ликвидировать прорыв не дали ощутимых результатов. Несколько задержанных человек не представляли особой ценности. Группа, которую обнаружил Полубинский, бесследно исчезла. Даже опытные проводники служебных собак не могли проработать след.
Вдруг совершенно неожиданно близко от комендатуры был обнаружен комок окровавленных бинтов. Сомнения быть не могло: кто-то из членов банды ранен, а потому рано или поздно будет вынужден обратиться к врачу или искать крышу. Всем работникам медпунктов было дано указание о всех хирургических случаях сообщать в отряд.
Вскоре все было закончено: от банды не осталось ни одного гуляющего по нашей территории нарушителя. Самое важное было то, что был взят ее главарь, закончивший свое черное дело. Его сестра Валентина Павленко, у которой Антон Полубинский организовал что-то вроде явочной квартиры, тоже была арестована. Прошел месяц. Он сменился чудесным по погоде июнем, но это не радовало пограничников. Беспокойство все нарастало. То тут, то там наряды обнаруживали нарушение границы. Но странно — нарушители не углублялись на нашу территорию, а, пробыв некоторое время "в гостях", уходили "домой". Что это могло быть?
Этот вопрос мучил не одного начальника заставы. Ответ был прост: проводилась разведка, фотографирование и подслушивание проводной связимежду заставами и отрядом. Подобные действия не вызывали сомненияв том, что готовилась крупная операция. Но какая? Это предстояло еще узнать.
Все чаще и чаще наряды, возвращаясь с границы, приносили тревожные вести. Ни один, ни два, а целые подразделения немецких военнослужащих подходили непосредственно к границе. Мотоциклисты, автомашины и даже бронетранспортеры стали появляться на границе. Но на этом не кончилось.
К границе подвозились пушки, подходили бронетранспортеры и танки, появлялись новые подразделения пехоты. Что это? Провокация? Нет, это была подготовка к вторжению. Но почему-то наша сторона молчала, никакой подмоги в живой силе и технике не было добавлено ни в Августов, ни в Гродно, ни в Белосток. Строительные батальоны, в которых кроме винтовок для несения караульной службы ничего не было, по-прежнему занимались своей работой. И вот неожиданная весть ошеломила пограничников.
Секретным приказом сообщалось: "Командир строительной части по установке орудий в укрепрайоне Новый Долистов военный инженер (фамилию не помню) и строевой командир этой же части ст. лейтенант Кузнецов, захватив ценные документы, ушли на сопредельную сторону в Германию". Они объявлялись изменниками Родины, но что из этого? Ведь весь район — Сокулка, Кузница, Новый Долистов и Осовец -- оказались раскрытыми перед немецким командованием. Теперь у пограничников никаких сомнений не было: надо ждать непрошенных гостей.
Срочно рылись окопы вокруг застав, проверялась амуниция и готовился боекомплект. Но что готовить? Хозяйство заставы не велико: пара станковых пулеметов "максим" да пара ручных -- вот и все вооружение. Индивидуальное оружие -- винтовка, клинок - всегда у пограничника в порядке.
А немцы готовили пушки и танки.
И все же застава готовилась! Главным было наблюдение за действием на той стороне. Никто не сомневался, что не сегодня-завтра начнется война. От этого ожидания становилось еще тяжелее. Но странно, почему молчала наша сторона, никаких приготовлений, указаний или разъяснений из штабов не приходило.
По-прежнему из Августова шли эшелоны, нагруженные отборным зерном, салом. Куда? В ту же Германию, которая так открыто готовилась к вторжению. Это положение не раз заставляло задумываться не только командование, но и весь личный состав 86-го пограничного отряда. Что делать?
19 июня 41 года произошла перестрелка, по всей видимости, с разведкой, т.к. по одежде нельзя было определить, кто это? Регулярная часть или очередная банда. Были жертвы. Это уже настораживало, ждать оставалось недолго. И вот! Тихий вечер сменился замечательной ночью, но ей не суждено быть спокойной ни для пограничников, ни для всего народа нашей Родины. Ночь 22 июня стала ночью, которая тяжелым кошмарным сном вошла в нашу жизнь. Нет, не вошла, а ворвалась, вломилась, как ураган, сокрушая все на своем пути. Застава приняла бой около 7 часов утра. "Соседок" в это время уже не существовало. Положение заставы на местности было выгодным: узкий канал, соединяющий озеро Белое с соседним, был хорошим оборонительным рубежом. Два пулемета, установленные на флангах, перекрестным огнем перекрывали этот проход. За одним из пулеметов был политрук Кориченко.
Стрелки залегли в заранее приготовленных траншеях. Первая попытка немцев перейти канал была успешно отбита, вторая также не принесла успеха атакующим. Но вот подошел бронетранспортер, он захлестнул огнем тяжелых пулеметов окопы пограничников, заставив замолчать наши пулеметы.
Наступило затишье, как всегда перед грозой. В 12 часов в город Августов, где размещался отряд, был отправлен кавалерист. Но он вскоре вернулся раненым и сообщил, что в городе немцы и никаких частей Красной Армии уже нет.
Застава оказалась отрезана от своих. Тыл и фланги были у немцев, которые опять надвигались, на этот раз тоже под прикрытием бронетранспортера. Решено было отходить в обход города. До 20 часов застава сдерживала оборонительные рубежи, теряя своих людей.
Немцы атак больше не предпринимали. Они знали, что застава отрезана и вынуждена будет сдаться. Но так думали немцы, а пограничники решили не сдаваться и идти на соединение с любой из частей Красной Армии.
С горечью оставляли пограничники родную заставу. Они знали, что все, что было в их силах, сделали. Вовремя информировали командование о приближающейся войне, не на жизнь, а на смерть стояли у заставы. Но когда в тылах уже не было боеспособных наших частей, удерживать заставу не имело смысла. Отход на соединение с любой частью или решение стать самостоятельной боевой группой были оправданы. Однако не суждено было пограничникам добраться до своих: в Прибалтике уже были немцы.
Пришлось вернуться в августовские леса и двигаться к Осовцу в надежде найти наши части. Трудно описать, что мы видели на своем пути: брошенная техника, орудия, не сделавшие ни одного выстрела, танки без горючего, снарядные ящики без орудий, зенитно-пулеметные установки на автомашинах. И над всем этим "мессеры", кружащиеся как коршуны и чуть не задевающие деревья.
Но картину так называемого боя, что пришлось увидеть у Черного Выса, никакие самые мрачные краски не в силах передать. Боя фактически не было, по дороге, с обеих сторон зажатой лесом, двигались колонны: машины, пушки, походные кухни и т. п. "Мессеры", зайдя с головы колонны, на бреющем полете расстреливали людей в упор.
Никто не думал сопротивляться. Машины, не имеющие возможности свер¬нуть с дороги, нагромождались одна на другую. Лошади, запутавшись в сбруе, падали. Я не мог смотреть на их мучения. Посреди дороги горела машина с боеприпасами, ящики рвались, и во все стороны разлетались осколки. Надо было уходить в лес.
Источник: В июне 1941-го (воспоминания участников первых боев на Гродненщине).Книга вторая. Авторский коллектив.
Редактор и ответственный за выпуск Р.И.Карачун.– Гродно, 1999.
Электронную версию подготовили Денис Норель, Сергей Пивоварчик.
