Вопрос об организации и проведении масштабного наступления на русском фронте был предусмотрен союзниками по Антанте ещё в конце 1916 г. Уже к тому времени за два с половиной года войны в ходе сражений в Восточной Пруссии, в Галиции в пределах Царства Польского русская армия, наряду с удачными сражениями, из-за военно-технической отсталости перед противником потерпела ряд поражений.
В результате так называемого «великого отступления» летом 1915г. была оставлена противнику огромная территория, в том числе белорусские Гродненская, большая часть Виленской и частично западные уезды Минской губерний. По стабилизации фронта на территории белорусских земель по линии Двинск, Поставы, Сморгонь, Барановичи, Пинск по настоянию союзников России в 1916 году здесь были проведены две крупные наступательные операции (Нарочская в марте и Барановичская в июле) с большими потерями – до 160 тыс. человек убитыми и ранеными. Всё это в купе с внутриполитическим и экономическим кризисом в стране повлияло на морально- боевое состояние войск.
Пришедшее к власти в результате Февральской революции и свержения царского самодержавия Временное правительство ещё больше было зависимо от союзников по Антанте – Франции и Англии и уже в самом начале своего правления обратилось к Верховному командованию с вопросом какое влияние оказали революционные события в стране и расстройство в снабжении армии на выполнение «военных решений на предстоящую весеннюю и летнюю компании». Верховный главнокомандующий генерал М.В. Алексеев отдал распоряжение главнокомандующим фронтами сообщить каково их мнение по данному вопросу. Последние в свою очередь запросили сведения от штабов подведомственных им войск. В частности, Главнокомандующий Западным фронтом генерал В.И. Гурко запросил об этом по команде вплоть до начальников дивизий. Поступившие сведения были неутешительными. В основном ответ был один: войска будут обороняться, а в наступление не пойдут.
Несмотря на неготовность войск к наступательным действиям, генерал В.И. Гурко уверял Верховного главнокомандующего генерала М.В. Алексеева в том, что «как бы мы не были бедны средствами всё же лучше и выгоднее наступать даже без полной уверенности в успехе», чтобы «оказать союзникам активную помощь». Ибо союзники, увидев «неспособность русских к активным действиям, легко смогут заключить выгодный для них сепаратный мир с немцами за наш счёт». За необходимость наступательных действий русских войск высказались главнокомандующие (кроме Северного) и других фронтов.
30 марта Верховный главнокомандующий отдал приказ о наступлении. Временное правительство, Верховное командование, командование фронтов и армий приступили к подготовке наступления. Вместе с боевой учёбой, обеспечением войск вооружением большая роль отводилась морально-политической подготовке солдат. С этой целью последовали воззвания Военного министра, Председателя Государственной Думы к войскам и населению с призывом «сплотиться», «восстановить порядок», вернуться «к упорному труду», «к боевой работе». С целью агитационной пропаганды на Западный фронт были командированы Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко, депутаты Н.Н. Щепкин, Ф.Д. Филоненко и Н.О. Янушкевич. Прибыв в штабы армий фронта, они выступали на организованных командованием собраниях и митингах с информацией о свершившейся революции в стране, с призывами сплотиться вокруг Временного правительства, к совместной борьбе офицеров и солдат в защиту революции и свободы от внешнего врага, к продолжению войны до победного конца.
Результаты проводимой агитационной пропаганды подавали командованию какие-то надежды на успех. Однако как только вопрос о наступлении начал переходить из теоретической плоскости в практическую стали проявляться сложности. Уже при восстановлении старых и строительстве новых укреплений и плацдармов последовали многочисленные отказы солдат от работ, усматривавших в этом подготовку к наступлению.
Войскам Западного фронта приказом Верховного главнокомандующего генерала А.А. Брусилова предписывалось перейти в наступление не позднее 3 июля. Нанесение главного удара планировалось войсками 10-й армии на 20-километровом фронте в районе Крево в направлении на Вильно. Соседним 2-й и 3-й армиям была поставлена задача содействовать наступлению 10-й армии и по мере развития её успеха также перейти в наступление в общем направлении на Вильно и Слоним. Перед участком прорыва укреплений противника в районе Сутьковского и Новоспасского лесов была сосредоточена крупная группировка войск, в пять раз превосходившая силы германцев в живой силе и в три раза в артиллерии. Ударную группу войск составляли 38-й армейский, 1-й Сибирский и 2-й Кавказский корпуса. Им противостояли части 10-й и 12-й германских армий, занимавшие позиции по линии населённых пунктов Василевичи, Крево, Слайковщина, Бакшты, Делятичи, Малый Куписк.
Однако успех наступления в большей степени зависел от настроения солдат. Как только войскам стало известно о предстоящем наступлении, то целые полки и даже дивизии отказались занять исходные позиции. В связи с этим Главнокомандующий Западным фронтом генерал А.И. Деникин приказал отвести в тыл и расформировать 2-й Кавказский корпус и 169-ю пехотную дивизию 1-го Сибирского корпуса, как наиболее неблагонадёжные. Заменившие их 28-я и 29-я пехотные дивизии 20-го армейского корпуса заняли исходные позиции только под угрозой разоружения и расформирования. Не имея полной уверенности в стойкости войск при наступлении, командование сформировало специальные отряды из казачьих полков и учебных команд для удержания солдат на боевой линии силой оружия.
Нежелание солдат наступать заставило командование несколько раз переносить срок наступления. Чтобы оказать на них моральное воздействие, сюда был направлен сформированный в мае 1917 г. в Петрограде 1-й женский батальон смерти под командованием Марии Бочкарёвой. По прибытии в Молодечно батальон был прикомандирован к 525 Курюк-Даринскому пехотному полку 132-й пехотной дивизии 1-го Сибирского корпуса и группами по 30 – 40 человек распределён по ротам батальонов этого полка.
Только 6 (19)июля 1917г., когда наступление войск Юго-Западного фронта прекратилось, началась трёхдневная артиллерийская подготовка атаки на Западном фронте. Были значительно разрушены укрепления противника, сделаны проходы в проволочных заграждениях, подавлены огневые точки. От мощной артиллерийской подготовки командование ожидало подъём морального и наступательного духа солдат. Однако настроение солдат во многих частях ударных корпусов, по признанию командиров, продолжало оставаться неустойчивым. В 20-м армейском корпусе отказались наступать три полка 29-й пехотной дивизии, в 1-м Сибирском корпусе категорически отказался атаковать 62-й Сибирский полк. Несмотря на это генерал Деникин, прибывший из Минска для личного наблюдения за наступлением, отдал приказ войскам 10-й армии 9 (22) июля атаковать врага.
В 7 часов утра 9(22) июля войска ударной группы под прикрытием мощного артиллерийского огня перешли в наступление, сломили сопротивление противника, прорвали линию его обороны, заняли первую линию вражеских окопов, местами проникли во вторую линию, а штурмовые части 1-го Сибирского корпуса закрепились в Новоспасском лесу. При этом наступавшими были взяты в плен 24 офицера, 4 подпрапорщика и 1900 солдат противника, захвачено 50 пулемётов и 20 бомбомётов. Однако успешное продвижение ударных частей не получило развития. Тем временем противник оправился от замешательства, вызванного артподготовкой и атакой русских, подтянул резервы, начал обстреливать из артиллерии шрапнелью и пулемётным огнём. Солдаты, занявшие позиции противника, своевременно неподдержанные другими стали в беспорядке отступать. И уже в 7 час. 40 мин. находившемуся в резерве 525 полку из штаба дивизии был отдан «спешный» приказ «начать движение» для занятия плацдармов на передовой линии. В пути следования полка через два часа был получен другой приказ: «немедленно и возможно быстрее двигаться» к линии фронта и поступить в распоряжение начальника 1-й Сибирской дивизии. От последнего был получен приказ: «поддержать сибирские части, занять западную опушку Новоспасского леса, закрепить позицию и упорно её оборонять».
Получив боевую задачу, полк развернулся в боевой порядок и перешёл в наступление, в первой цепи двигались мужчины, во второй – женщины. Миновав передовую линию русских окопов, наступавшие вступили в восточную опушку Новоспасского леса и, несмотря на артиллерийский обстрел противника, продолжали двигаться вперёд. На пути их следования стали встречаться отдельные команды дезорганизованных, напуганных отступавших солдат, среди которых была большая группа соседнего по дивизии 527-го полка. Последних удалось остановить и увлечь за собой, но, пройдя некоторое расстояние, они рассеялись в лесу и ушли обратно в тыл.
Неожиданно наступавшие также были обстреляны пулемётным огнём и это вызвало «частичное замешательство» среди них. Однако, благодаря принятым командирами мерам успокоения и воодушевления, полк продолжил наступление и, дойдя до назначенного места – западной опушки Новоспасского леса, окопался. Занимая позицию, по словам одного из командиров батальонов, он, оказавшись в положении, когда каждый стрелок на счету, принуждён был поставить воинов-женщин в положение обыкновенных солдат, и они заняли место в окопах на интервале 10 шагов друг от друга и в нескольких шагах от стрелков-соседей.
На позиции, полк оказался в сложных условиях. Ни справа, ни слева соседей не оказалось. Телефонная связь со штабами была нарушена артиллерийскими обстрелами противника. Немцы постоянно обстреливали и неоднократно переходили в контратаки, а у наших стрелков на исходе были патроны и ручные гранаты и запасы их пополнялись с большим трудом и не всегда. В этих условиях войска несли потери убитыми и ранеными. Многие не выдерживали, оставляли окопы и уходили в тыл.
Командирам батальонов и рот, всем офицерам 525-го полка и Петроградского женского батальона смерти стоило огромных усилий, чтобы установить связь и наладить контакт с находившимися на расстоянии, изолированно друг от друга оставшимися группами защитниками занятой линии, заполнить «прорывы» на занимаемом участке линии фронта и удержать солдат. При этом помощь командованию оказывали девушки женского батальона Анна Прохорова, Екатерина Луид, Анна Ценарская и Казабойм, уговаривали малодушных остановиться и занять место в окопах, затем организовать контратаку, в которой и сами приняли участие. В результате противник был отброшен, оставив четыре пулемёта.
Особенно напряженной была ситуация в ночь с 9 на 10 июля. Немцы обстреливали и делали попытки приблизиться к окопам. Пользуясь темнотой, некоторые солдаты намеревались уйти из окопов. В этих условиях стойкость защитников занятой позиции зависела от командиров батальонов, рот и взводов. И они, пренебрегая опасностью быть убитыми, в течение всего времени находились среди стрелков, наблюдая за противником, подбадривая своих. В их числе была и командир женского батальона прапорщик Мария Бочкарёва, которая, как отмечалось в одном из донесений командиру полка, «неутомимо действовала ночью, всё время обходя порученный ей участок и ободряя людей».
В 5 часов утра 10 июля немцы пошли в атаку на юго-западную опушку Новоспасского леса, но при содействии женской команды смерти Бочкарёвой были отбиты. При этом защитники занятой позиции понесли потери. Осколками разорвавшегося на бруствере окопа неприятельского снаряда была убита одна девушка и 6 девушек – ранены. Тяжело контужена была командир батальона прапорщик Бочкарёва, которая, после того как пришла в сознание, была отправлена в Молодечно в госпитально-эвакуационный пункт на лечение.
В рапорте от 10 июля на имя командира 525-го полка прапорщик Мария Бочкарёва отмечала ту сложную обстановку, в которой они очутились и боролись: неприятель сильно обстреливал; в разведку мужчины не пошли, пришлось ей пойти с командой из нескольких девушек; солдат в окопах осталось очень мало; с наступлением темноты необходимо было выставить секреты и дозоры, в которые солдаты (кроме троих) отказались идти «на верную смерть», пришлось также пойти девушкам; телефонной связи, помощи и смены не было, людей убивали всё время.
Находясь на боевой линии, женщины-воины, кроме отражения атак противника выполняли другие поручения командования. Евгения Анчурова под сильным пулемётным обстрелом противника принимала участие в восстановлении линии телефонной связи. При этом командир роты прапорщик Усович, по словам его донесения, «особенно был поражён хладнокровием и мужеством» девушки. 5 девушек под обстрелом противника принимали участие в доставке сражающимся в окопах огнеприпасы. 4 девушки были назначены на перевязочный пункт на место выбывших ранеными санитарами для перевязки раненых. Одна из добровольцев женского отряда, находясь при пулемётной команде, беспрерывно наблюдала за противником, корректировала пулемётный огонь. При отступлении роты она настояла на том, чтобы пулемётчики остались на месте с пулемётом и продолжали поражать противника. При этом, в окопы не доставлялось продовольствие, и в течение двух суток воины сражались не только без сна и отдыха, но и без еды и питья. В своих донесениях в штаб полка командиры просили «прислать хотя бы хлеба».
В середине дня 10 июля последовал приказ командира 1-го Сибирского корпуса генерала Е.А. Искрицкого в штаб 132-й пехотной дивизии донести об участии в бою отряда Бочкарёвой, сообщить о потерях поимённо. Отряд вывести из боевой линии и отправить в расположение штаба корпуса в деревне Каскевичи. Там отряд должен был получить новое назначение.
Однако, женский батальон не сразу был выведен из боевой линии. В тот же день, двумя часами позже, начальник штаба 132-й пехотной дивизии, сообщая командиру 525-го полка о том, что к штабу дивизии в Даубутишки прибыли только 20 человек женского отряда, просил направить туда же «оставшихся в живых женщин отряда смерти, а также их обоз и кухню. Поздним вечером 10 июля командир 3-го батальона капитан Баронин с тревогой сообщал командиру 525-го полка, что часть батальона смерти Бочкарёвой с соседней 8-й ротой занимают опасную перед противником позицию и, что с уходом батальона смерти образуется прорыв на занимаемой линии фронта. Чтобы не допустить этого, комбат просил прислать замену женскому батальону.
Полная смена всех полков 132-й пехотной дивизии с занимаемой позиции на западной опушке Новоспасского леса была произведена под утро 11 июля. Почти за двое суток 525-полком, в составе которого был женский батальон смерти Марии Бочкарёвой, было отбито 14 атак германцев с большими потерями для них. Немалые потери понесли и защитники занятой позиции. В частности, в женском батальоне были убиты 2 и ранены и контужены 33 женщины-воина, две пропали без вести. Таким было боевое крещение 1-го Петроградского женского батальона смерти. Из донесения начальника штаба 1-й Сибирской дивизии в штаб 1-го Сибирского корпуса на 14 часов 30 минут 10 июля следует, что в женском батальоне насчитывалось 190 бойцов, в 525-м пехотном полку – 600 человек, в 527-м полку – 500 человек. Ещё меньшей была численность в четырёх полках этой дивизии – 690 стрелков, в том числе во 2 Сибирском полку – 80 человек, а в 3 Сибирском – 60. Потери 1-го Сибирского корпуса в целом составляли 345 офицеров и 7639 солдат убитыми и ранеными, 10 офицеров и 9210 солдат пропавшими без вести.
Подытоживая действия женщин-воинов в бою 9 – 10 июля, командиры дали им высокую оценку, что они «вели стрельбу энергично, не прятались»; «не только старались быть не хуже других, но подавали пример доблести»; «выполняли обязанности каждая безукоризненно», были «привержены дисциплине»; «показали пример храбрости, мужества и спокойствия… Своей работой добровольцы женской команды показали, что звание воина русской революционной армии им присуще». «По чести и совести», признавал командир 6-й роты, женщин-воинов Казабойм, Луид Екатерину, Прохорову Анну и Ценарскую Анну, «достойными награждения Крестами Святого Георгия 4-й степени» за «безукоризненное выполнение обязанностей», участие в захвате и удержании линии, оказавшейся «прорывом». Это была высшая в царской армии награда солдат и унтер-офицеров.
Почти двое суток оставшиеся верными воинскому долгу и присяге воины 525-го Курюк-Даринского полка, 1-го Петроградского женского батальона смерти, других частей 1-го Сибирского корпуса удерживали занятые позиции, отбив за это время 14 атак противника, нанёсши ему большие потери. При этом они не получали поддержки из тыла, испытывали недостаток патронов и гранат, сражались без сна и отдыха, без еды и питья. Несмотря на все тяготы и лишения, большие потери в сражениях, только на участке 1-го Сибирского корпуса занятые германские позиции на западной опушке Новоспасского леса были удержаны.
На других участках выдвинувшиеся вперёд штурмовые отряды корпусов, попав под сильный фланговый артиллерийский и пулемётный огонь вынуждены были отойти в исходное положение. Хотя и в этих корпусах в ходе сражений воины отдельных частей проявляли мужество и самоотверженность. Например, в 38 армейском корпусе при наступлении частей 62-й пехотной дивизии солдаты трёх полков, попав под сильный фланговый огонь германцев со стороны южной опушки Богушинского леса, залегли у первой линии неприятельских окопов, четвёртый полк дивизии – 245-й Бердянский не остановился, продолжал наступление и штыковым ударом выбил германцев из д. Томасовка. Части 11-й Сибирской стрелковой и 175-й пехотной дивизий атаковали противника в местечке Крево, выбили немцев из руин костёла и укреплений и дошли до западной опушки Попелевичского леса. Тут наступавшие были встречены сильным ружейно-пулемётным огнём врага. Бой продолжался в течение пяти часов. Не получив поддержки, полки отступили на свои позиции. Ещё не удачнее было наступление частей 69-й пехотной дивизии. Попав под фланговый огонь противника со стороны д. Гейлеши, они сразу же прекратили наступление. К ночи 9 (22) июля все части 38-го армейского корпуса оказались на исходных позициях.
При переходе в наступление войск 20-го армейского корпуса почти вся 29-я пехотная дивизия отказалась от активных боевых действий. Части 28-й пехотной дивизии, не заняв вовремя исходного положения, перешли в наступление позже и, встретив упорное сопротивление немцев, отступили. Только частям 51-й пехотной дивизии, несмотря на артиллерийский и ружейно-пулемётный огонь, удалось штурмом занять первую линию окопов противника у д. Сутьково. 202-й Горийский и 204-й Ардагано-Михайловский пехотные полки, а также две роты 203-го Сухумского и штурмовые роты 201-го Потийского пехотных полков, взяв две линии окопов, перекололи их защитников и бросились на штурм третьей линии. Однако, не получив поддержки с флангов и тыла, потеряв убитыми почти всех офицеров, отступили. В течение дня 9(22) июля на участке 20-го корпуса было предпринято ещё несколько попыток атаковать, но слабые и разрозненные атаки успеха не имели.
Таким образом, в целом наступление войск 10-й армии не получило развития по причине нежелания солдат продолжать наступление. Начальник штаба Западного фронта генерал С.Л.Марков в донесении в Ставку, оценивая ход военных действий за 9 июля, сообщал: «Дальнейшее развитие успеха 1-го Сибирского корпуса задержано вследствие стояния на месте частей 20-го корпуса и отхода в свои основные окопы почти всех частей 38-го корпуса. Главная причина отхода – малый подъём духа войск… Ряды бойцов быстро редеют не только от огня, но и от разбегающихся». Причиной неуспеха являлось и отсутствие внезапности наступательных действий русских войск для противника. Подготовка наступления в течение полугода, обсуждение предстоящих боевых действий на многочисленных митингах, собраниях и заседаниях как в тылу, так и на фронте не были неизвестными для германцев. Начальник штаба германского восточного фронта генерал Людендорф отмечал, что предстоящее наступление «не являлось тайной для главнокомандующего Востоком. Он принял все меры для отражения наступления». Однако он признавал: «Надо отметить особенно сильную атаку, последовавшую 21 июля у Крево, южнее Сморгони. Русские прорвали там позиции ландверной дивизии, которая оборонялась необыкновенно храбро, но была растянута на очень широком фронте. Несколько дней обстановка была очень серьёзной, пока наши резервы и артиллерийский огонь не восстановили положение. Русские оставили наши окопы. Это уже были не прежние русские солдаты». Руководивший операцией по прорыву укреплённой линии германского фронта Главнокомандующий Западным фронтом генерал А.И. Деникин принял решение прекратить операцию. Согласившись с ним, Ставка Верховного главнокомандующего директивой от 10 (23) июля постановила Западному фронту перейти к обороне. С таким неуспехом было закончено последнее наступление войск Западного фронта на территории Беларуси.
Как показали события тех дней, вся тяжесть организации и ведения боевых действий легла на плечи тех командиров и начальников, которые были в непосредственном контакте с личным составом. Прежде всего, это командиры полков, батальонов, рот и взводов, которые в большинстве случаев, возглавляя штурмовые части и подразделения, шли впереди наступающих, показывая подчинённым пример бесстрашия и мужества, презрения к смерти. Многие из них пали в сражениях.
Ценой большой крови и человеческих жертв Верховное командование в очередной раз подтвердило свою верность и приверженность выполнению принятых обязательств перед союзниками по Антанте. Итог наступательной операции показал, что неуверенность командования в успех наступательной операции в ходе её подготовки оправдалась. Противоборствующие стороны остались на прежних позициях. Преследуемая цель «отвлечь войска от политических увлечений» боевыми действиями, если не принимать во внимание до 40 тыс. человек убитых и раненых, также не была достигнута. Об этом говорит последующее развитие всех военно-политических событий на Западном фронте, во всей русской армии и в стране в целом.
М.М. Смольянинов
ведущий научный сотрудник
Института истории НАН Беларуси
