Я помню...

Танкисты. Замашкин Александр Иванович 29 ТД 57 ТП

Рядовой, механик-водитель танка 57-го танкового полка 29-й танковой дивизии

После призыва в армию, в начале апреля 1941 года, я попал в 57-й танковый полк, которым командовал тогда майор Черяпкин. С 19 апреля учился на механика-водителя танка КВ. Но этой специальностью мне еще не удалось овладеть до начала войны. Даже если бы и удалось сделать это, то попасть на КВ я все равно бы скоро не смог: в полку был только один новый танк КВ, шесть тридцатьчетверок. Остальные же танки были Т-26, БТ-5 и другие уже устаревшие и изрядно поношенные машины с выработанным ресурсом, ожидавшие замены.

Недели примерно за две до начала войны мы переехали в летние лагеря за Неман. Местоположение их я смутно помню, кажется, они были недалеко от ст. Беляны, у военного аэродрома. Через неделю возле палаток построили различные учебные препятствия для танков, на которых показывали возможности новых боевых машин Т-34 и КВ, их маневренность и ударную силу. Мы гордились ими и горели желанием побыстрее их освоить, научиться хорошо водить в боевой обстановке.

Вечером 21-го июня, в субботу, развесив в лагере на соснах белое полотно, нам показали известную, всеми любимую кинокартину "Трактористы", и мы с еще большим настроением пошли спать, предвкушая воскресный отдых.

Но в 3 часа ночи нас неожиданно подняли по тревоге и выстроили на лагерной линейке. Через полчаса из Гродно прибыли наши средние и старшие командиры и приказали забрать из пирамид винтовки, раздать боеприпасы. Не успели мы снова построиться, как над лагерем появились незнакомые самолеты с крестами на крыльях и начали поливать наше расположение пулеметным огнем. Одновременно послышались взрывы бомб и в городе.

Мы укрылись среди вырытых для танков препятствий в военном городке. Одна из бомб попала в нашу столовую, и мы остались без завтрака. Вместо него нам выдали по буханке хлеба.

Все бывшие в городке и на полигоне танки ушли на Фолюш. Наш взвод оставили в лагере охранять городок и склады. На следующий день было приказано покинуть лагерь и занять оборону у р. Лососно, где второй день вел бой наш полк. Лежавший поблизости город Гродно пылал: горели склады, рвались снаряды. Весь день над нами кружили немецкие самолеты, бомбили и обстреливали наши окопы.

Поступил приказ: всех новичков призыва 1941 года отправить куда-то в тыл. Мы сели на машины и поехали, но в пути нас догнал на своей машине комиссар полка, уже раненный в бою, и завернул нас обратно к фронту. Часов в десять утра на нашу колонну налетели опять немецкие самолеты.

Этот кошмар продолжался до вечера: одни улетали, другие прилетали, пикировали, не встречая отпора, над самой дорогой и обстреливали, бомбили нас. Только к ночи уцелевших собрали, построили и отвели на порученный нам участок обороны южнее Гродно. Командиры наспех показали нам, как действовать в ночном бою, и мы старались выполнять их советы.

Утром 24 июня поступил приказ отступать, но до нас он не дошел, так как наша небольшая группа из 24-х человек занимала отдельную от других высотку. Наконец, увидев, что мы остались одни, младший политрук прибежал к нам и велел следовать за ним. Мы оставили высотку и дошли до какого-то сада и там остановились, так как политрук не мог двигаться дальше из-за потертости ног. Вечером, перед закатом, мы вышли наконец на открытое место где нас встретили разведчики. Они сказали, что наши части давно ушли, и нам необходимо теперь догонять их в указанном разведчиками направлении.

Всю ночь мы следовали за ними, пока не достигли местечка Россь уже утром. Я увидел, что местное население там поспешно растаскивало товары из магазинов: видать, это было разрешено властями, чтобы они не достались

немцам.

Только на подступах к Волковыску нам удалось наконец догнать своих. И снова тяжелый путь по жаре, под обстрелами и бомбежкой - к Зельве. Здесь собралось много отступавших войск, лошадей, техники. Из Зельвы ночью двинулись дальше. Утром шедшие впереди машины остановились у какого-то развилка дорог: у некоторых из них кончилось горючее. Стали сливать его из двух-трех машин в одну, опустошенные машины поджигать.

Так двигались мы, примерно, до полудня. Техника шла по дороге, а люди, лошади по обеим ее сторонам, поминутно посматривая на небо.

Впереди мы увидели в небе аэростат-корректировщик. И сразу же среди наших отступавших подразделений начали рваться снаряды. Пытались свернуть в сторону от дороги, но куда бы мы не сунулись, везде нас встречал плотный огонь, корректируемый воздушным наблюдателем.

Было приказано собраться вместе всем пешим с оружием и прорваться через огненное кольцо. Но и это не дало никаких результатов. Люди гибли ежеминутно, росло число раненых.

Вечером всех раненых собрали в лежавшем на пути селе в местной школе. Остальные продолжали движение. Машин уже почти не осталось, техники тоже. Нас били со всех сторон из орудий и минометов, а мы не видели врага, стреляли наугад.

В следующей деревне нас встретил какой-то генерал. Он приказал всем построиться, разделиться на две партии. Потом поставил задачу: ночью одной партии прорваться влево, другой - вправо.

Группа, в которой я оказался, пробилась через заболоченный лес, форсировала какую-то реку и оказалась на местности, где немцев пока еще не было. Был проведен митинг, на котором было решено прорываться к своим во что бы то ни стало. Стараться двигаться ночью, избегать больших дорог, крупных населенных пунктов. Мы так и поступали. Перед рассветом заходили в лежавшие на пути деревни, просили жителей чем-либо накормить. И сейчас я не могу без слез благодарности не вспомнить, как белорусские крестьяне делились с нами всем, чем могли, не давали умереть с голоду.

Однажды, очередным утром, мы расположились отдохнуть в лесочке, не зная, что рядом, метрах в ста, находится немецкий аэродром и шоссейная дорога к нему. Когда мы, уставшие за ночь, крепко спали, на нас неожиданно навалились немцы. В завязавшейся схватке мы потеряли шестерых товарищей. Осталось в нашей группе всего восемнадцать: двое рядовых, семеро сержантов и девять средних командиров. Нашли провожатых и через пинские болота, трое суток, питаясь ягодами, вышли наконец к г. Калинковичи. Вел нас старший лейтенант, который предупредил нас, чтобы мы берегли военную форму и оружие, чтобы свои встретили нас не как бродяг, а как настоящих бойцов Красной Армии. Так это и случилось. В середине июля мы были уже у своих.

Источник: В Июне 1941 г. (Воспоминания участников первых боев на Гродненщине).

Редактор и отв. за выпуск – Р.И.Карачун – Гродно, 1997.

Электронную версию подготовили Д.Киенко, С.Пивоварчик.