Эдуард Станиславович Былинко[1] родился в 1919 г. в деревне Росица Дриссенского района Витебской области, на самой границе с Латвией. Росица была многонациональна и поликонфессиональна. Преобладали католики. Отсюда – имена жителей – Казимир, Станислав, Мальвина, Констанция, Эдуард, Ромуальд… Здесь были и церковь, и костел, и синагога. В 1911 г. в Росице было завершено строительство костела Святой Троицы – стройной и гармоничной, неороманской каменной базилики, увенчанной высокими шпилями ее башен. Именно в Свято-Троицком костеле в феврале 1943 г. нацисты и их пособники устроят фильтрационный пункт. Сюда будут согнаны жители Росицы и соседних деревень – в основном старики, женщины и дети. Под крышей храма они почти пять дней будут ждать своей участи – впереди либо лагерь смерти Саласпилс, либо огонь, в котором примут мученическую смерть.
В конце 1930-х годов в Росице был 231 крестьянский двор и 940 жителей[2]. Деревня была крепкой, с зажиточными хозяйствами. Правда, костел к этому времени был превращен в клуб, в 1934 г. его лишили башен, которые делали его самым высоким сооружением в округе, но даже в таком – более присадистом и более приземленном виде, он был прекрасен в своем строгом и трагичном величии. Деревня стояла на берегу красивейшего озера с тем же названием. Поблизости находилось небольшое озеро Бутрамеево, цепь озер замыкали Белое и Черное. Все озера чистые, с травяными берегами. Рядом с деревней находились грибные леса. Летом Росица оживала. Сюда возвращалась к родителям молодежь, разъехавшаяся по городам (кто в Ленинград, кто в Ригу или Витебск), на отдых приезжали горожане, люди образованные и культурные.
Родителями Эдуарда были простые крестьяне, жители Росицы Мальвина Казимировна и Станислав Фомич Былинко. Эдик был младшим в семье. У него была старшая сестра – Констанция, с которой они были очень дружны. Эдуард закончил Росицкую школу. Об этом свидетельствует фотография «Ударники учебы Росицкой школы», сохранившаяся в семейном архиве. С детства Эдуард любил рисовать, это увлечение привело его в Витебский художественный техникум, по окончании которого он уехал в Ленинград. Там начал работать учителем рисования, и, по воспоминаниям сестры, продолжал учиться. У него появился свой фотоаппарат, он стал неплохим фотографом. Благодаря Эдуарду семья оказалась летом 1936 г. запечатлена на фотографиях. Он своими руками составил семейный фотоальбом. Отдельные его страницы сохранились в том виде, в котором он их оформил. Эти фотографии, видимо, единственные уцелевшие, на которых запечатлены жители Росицы в предвоенные годы. Мальчик на фотографиях – племянник Эдуарда – Ромуальд, девочка – его двоюродная сестра Вера, ей удалось спастись в ходе уничтожения нацистами Росицы. На фотографиях рядом с Эдуардом – мама, отец, родная сестра.
В 1939 г. мама Эдуарда – Мальвина Казимировна, единственная из семьи, кто оставалась в Росице, уехала из нее к дочери и внуку в Оршу, что станет для них счастливым билетом в жизнь. Констанция работала там на железной дороге, с которой отныне будет связана вся ее профессиональная биография.
В 1940 г. Эдуард Былинко Московским РВК Ленинграда был призван на срочную службу в армию. Таким образом, войну он встретил, уже находясь в армии. В армии Эдуард закончил курсы радистов. В звании младшего сержанта стал служить стрелком-радистом в 7-м тяжелом бомбардировочном авиационном полку[3] 53-й авиационной дивизии дальнего действия, базировавшейся в Мичуринске Тамбовской области[4], а его родные – мама, сестра, племянник – с началом войны оказались в эвакуации в Тамбове, погрузившись в вагон товарного поезда, двигавшегося на восток страны. Там Констанция руководила цехом промывки железнодорожных вагонов, Ромуальд учился в школе. В документах даже сохранился адрес их проживания: Тамбов, ул. Железнодорожная, д. 29[5]. Так волей судьбы они оказались совсем недалеко друг от друга и даже смогли несколько раз встретиться.
Эдуард Былинко
До конца июля 1942 г. 53-я авиадивизия дальнего действия на самолетах ТБ-3, в составе которой находился 7-й тяжелый бомбардировочный авиационный полк, действовала в интересах Воронежского фронта. С 18 июля по 18 ноября 1942 г. дивизия принимала участие в Сталинградской оборонительной операции. В декабре 1942 – январе 1943 г. части дивизии поддерживали наземные войска в ходе контрнаступления под Сталинградом и в операциях по разгрому окружённой группировки противника. Её основными задачами были нанесение бомбовых ударов по скоплениям резервов, танков и мотомехчастей, бомбардировка эшелонов, складов боеприпасов и горючего противника, уничтожение самолётов врага на аэродромах.
С лета 1942 г. 3-я эскадрилья 7-го авиаполка 53-й дивизии дальнего действия начала переучивание и переход на транспортные-самолеты Ли-2, которые были переоборудованы в бомбардировщики «Ли-2». Хотя «Ли-2» не обладал достаточной скоростью и маневренностью, однако в полете был устойчив, его просторная кабина с необходимым приборным оборудованием, двойное управление, отопление и вентиляция делали самолет весьма удобным для выполнения продолжительных полетов. Главным его недостатком было слабое и неприспособленное оборонительное вооружение, что было следствием изначально транспортного самолета. Именно на таком самолете в качестве стрелка-радиста в звании младшего сержанта стал летать Эдуард. Его экипаж совершал регулярные ночные бомбовые налеты на позиции немцев в районе Сталинграда. Стартовав с аэродрома, в темноте они подходили к Волге, где прожекторами с левого берега обозначалась полоса бомбометания. В начале 1943 г. на вооружении 53-й авиадивизии уже было 36 таких самолетов и 15 ТБ-3[6].
Во время отдыха Эдуард делал зарисовки – портреты своих боевых товарищей, регулярно писал письма родным. Однако сохранилось только одно из них, написанное 11-летнему племяннику Ромуальду и отправленное из Мичуринска адресату в Тамбов. Точную дату письма определить невозможно, предположительно, оно было написано в конце 1942 – начале 1943 г.
Дорогой Ромочка.
Мой тебе боевой привет! И еще, привет бабушке.
Рядом сидит твоя мамка, и дядя Василий, и рассказывают о тебе. Они говорят, что ты парень – герой, отличник. Очень образованный, что ты сов. информбюро, и хулиган. Это верно? Только зачем же плакать? Мамка едет ко мне, а ты в слезы. Это тебе не идет. Ты знаешь, я наверно к тебе и к бабушке приеду. Каким образом мамка расскажет.
Ты хочешь знать, на каком самолете я воюю? Пожалуйста. Он называется ЛИ-2, или «Дуглас». Это средний бомбардировщик, а также транспортный бомбардировщик. Берет бомб полторы тысячи килограмм. Высоту набирает в тысячу метров. Крейсерская скорость у него 260 км. Может идти на одном моторе. Может лететь без летчика.
На нем летает: летчик, штурман, радист и стрелок. Очень хорошая машина. И я на ней уже немало повоевал.
Ну все. Будь здоров. Ромочка, учись еще лучше. А я фрицев лупить буду еще лучше.
Целую тебя. Эдик[7].
С окончанием Сталинградской битвы, завершившейся капитуляцией окруженной немецкой группировки, Эдуард был представлен командованием дивизии к правительственной награде – Ордену «Красной Звезды». В Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации хранится наградное дело Эдуарда Былинко. Дата подвига: 01.08.1942 г. – 27.01.1943 г. В официальном представлении к награде, подписанном командиром 7-го авиаполка дальней авиации подполковником В.А. Щелкиным, отмечалось:
«За период в действующей армии с августа месяца 1942 года совершил 25 боевых вылетов на разгром германских войск на подступах к гор. Сталинграду. Летая на боевые задания в качестве стрелка-радиста в ночных условиях в составе командира экипажа ст. лейтенанта Болдырева, награжденного орденом «Отечественной Войны I ст.» и штурмана Щур, награжденного орденом «Отечественной Войны I ст.». За время выполнения боевых заданий, не имел ни одного случая потери связи самолета с землей, а также с ведущим самолетом. Материальную часть знает хорошо, грамотно ее эксплуатирует, в хорошем состоянии содержит и бережно к ней относится, летает на боевые задания с большим желанием. В боях против немецких фашистов за честь, свободу своей родины, показал себя преданным делу партии Ленина-Сталина, смелым бойцом Красной Армии. Достоин правительственной награды – ордена «Красной Звезды»[8].
16 февраля 1943 г. «за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленными при этом доблесть, мужество и отвагу, Приказом 53-й авиационной дивизии дальнего действия от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР» Э.С. Былинко был награжден Орденом «Красной Звезды»[9]. Вскоре он был награжден медалью «За оборону Сталинграда».
Ни Эдуард, ни его семья не могли знать, что именно 16 февраля, в день, когда был подписан приказ о награждении орденом, началась одна из самых кровавых карательных операций «Зимнее волшебство», целью которой было создание вдоль латвийской границы многокилометровой полосы «мертвой земли». Его родная Росица станет первой деревней на пути карателей. Молодёжь отправлялась в лагерь смерти Саласпилс и остербайтерами в Германию. Остальные жители были сожжены в домах, а на третий день операции большая группа людей, в том числе согнанных из других деревень, ожидавшая своей участи внутри Свято-Троицкого костела, была загнана в хлев, который затем подожгли. Добровольно их участь разделили ксендзы – Антоний Лещевич и Юрий Кашира. За три дня, с 16 по 18 февраля 1943 г., руками 279-го Айзпутского латышского полицейского батальона в Росице было убито 1528 человек[10]. Только после окончания войны немногие оставшиеся в живых свидетели смогут рассказать о случившейся в Росице трагедии. И еще много лет спустя будет издан сборник документов «Зимнее волшебство. Нацистская карательная операция в белорусско-латвийском пограничье»[11]. Трагической была и судьба еврейского населения Росицы. С началом оккупации нацисты всех оставшихся в местечке евреев (надо сказать, что многие в 1920–1930-е гг. уехали) собрали и вывезли из деревни, говорили – в Верхнедвинск. Никто из них не вернулся.... Об этом Эдуард уже никогда не узнает.
Эдуард Былинко продолжал вылетать на боевые задания. В июле 1943 г. началась Орловская наступательная операция. С воздуха бомбовыми ударами по скоплениям немецкой живой силы и техники ее обеспечивала 54-я авиадивизия дальнего действия, в которую 1 июня был передан его 7-й Гвардейский бомбардировочный Гатчинский Краснознаменный авиаполк. При поддержке авиации в первые два дня наступления совместными действиями войск Западного и Брянского и Центрального фронтов была прорвана тактическая зона обороны противника на Орловско-Курской дуге. К 18 августа советские войска завершили разгром орловской группировки врага и подошли к оборонительному рубежу противника «Хаген» восточнее Брянска.
Однако ближайшие задачи Авиации дальнего действия определила динамично развивавшаяся наземная обстановка в течение дня 19 августа. Военной разведкой в районе Ахтырки было обнаружено сосредоточение немецко оперативного резерва. Там советские войска нуждались в помощи АДД. В группировке противника насчитывалось четыреста танков, им же противостояло только тридцать советских. Поэтому главным объектом для бомбардирования в ночь на 20 августа стали войска и техника противника в районе Ахтырки. Сюда свои усилия направили три авиакорпуса. Для всех цель была новой. Время удара было назначено: 22.30 – 03.00[12]. 19 августа 1943 г., поздно вечером, самолет Ли-2, в составе экипажа которого находился Эдуард Былинко, отправился на свое последнее боевое задание, с которого он уже не вернулся.
Ли-2 авиации дальнего действия
В Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации хранится «Именной список безвозвратных потерь личного состава авиационной дивизии дальнего действия за период с 10 по 20 августа 1943 г.». В нем – имя Эдуарда Станиславовича Былинко[13]. Что же произошло с его самолетом? Картина происшествия стала известна благодаря рассказам экипажей, возвратившихся под утро 20 августа 1943 г. на аэродром после выполнения боевого задания. Они докладывали, что наблюдали в районе Хлевное столкновение двух самолетов на высоте семьсот метров, вспышку пожаров, падение их и продолжение двух пожаров на земле. Это были два наших бомбардировщика – Ли-2, который шел на задание, и Ил-4 (командир Д.И. Барашев) 10-го Гвардейского авиаполка, возвращавшийся с него. В трех километрах юго-восточнее населенного пункта Конь-Колодезь были обнаружены разрушенные и сгоревшие самолеты. Оба экипажа погибли. Это трагическое происшествие в небе нашло отражение на страницах книги военного историка А.М. Сергиенко[14]. При катастрофе самолета Ли-2 погиб командир гв. майор Диамид Яковлевич Петренко, штурман гв. лейтенант Максим Максимович Дикий, стрелок-радист гв. ст. сержант Эдуард Станиславович Былинко, воздушный стрелок гв. ст. сержант Александр Федорович Набоких, бортмеханик гв. старшина Алексей Иванович Бакулин[15].
Командир корабля Диамид Яковлевич Петренко
Штурман Максим Максимович Дикий
Эдуард Былинко, фото 1943 г.
Мама, Мальвина Казимировна, получила из Тамбовского городского военного комиссариата официальное извещение о гибели при выполнении боевого задания гвардии старшего сержанта Былинко Эдуарда Станиславовича (правда, в нем указана не совсем верная дата – 18 августа 1943 г.)[16]. Следом пришла справка за подписью начальника штаба авиационной части К.А. Грачева о награждении его Орденом «Красной Звезды»[17]. Надеясь узнать хоть какие-то подробности о судьбе сына, Мальвина Казимировна написала письмо в авиачасть. Через некоторое время пришел ответ: письмо было написано рукой командира экипажа, с которым Эдуард некоторое время летал на задания. Звали его – Александр Петрович Сорока:
Уважаемая гр. Былинко. Сегодня я прочел письмо, адресованное командиру части, в котором Вы спрашиваете о судьбе своего сына. Я как бывший командир экипажа, в котором находился Ваш сын. Экипажем мы совершили больше 40 вылетов на разгром врага. Я с глубоким прискорбием извещаю Вас, что Ваш сын погиб при выполнении боевого задания в ночь с 19 на 20 августа 1943 г. Как честный воин он отдал свою молодую жизнь за великое дело, за честь и независимость нашей родины. Похоронен в братской могиле в городе Липецке.
Гвардии лейтенант Сорока
6 октября 1943 г.
Извещение, документы и вещи отосланы вам давно[18].
Действительно, из части пришла посылка, в которую боевые товарищи бережно упаковали гвардейский значок, медаль «За оборону Сталинграда», фронтовые рисунки Эдуарда и сделанный его руками альбом с семейными росицкими фотографиями. Мама пережила сына всего на один год: она трагически погибла в уже освобожденном Смоленске осенью 1944 г.
Довоенные семейные фотографии Эдуарда и его родных сохранились чудесным образом. Они остались в квартире в Орше, которую его сестра, мама и племянник покинули с началом войны, думая скоро туда вернуться (никто не мог предположить, что война будет долгой). В квартире, уже в освобожденной Орше, их встретили новые жильцы, вещи пропали. Ушли в топку и книги, которые на свою небольшую зарплату собирала сестра Эдуарда Констанция , об их утрате она потом с горечью вспоминала. А вот фотографии – ведь память и есть самое ценное – соседи бережно сохранили …
С 1965 г. местом захоронения Эдуарда Станиславовича Былинко и его экипажа является братская могила на Площади Героев г. Липецка. В 1965 г. к 20-летию Победы было проведено перезахоронение останков 64 воинов с Преображенского кладбища Липецка, среди которых был прах Э.С. Былинко. Могила является частью Мемориального комплекса в честь воинов-героев, погибших в годы Великой Отечественной войны. 21 октября 1967 г. состоялось торжественное открытие мемориала, и был зажжён Вечный огонь Славы. В течение нескольких десятилетий мемориал реконструировался и дополнялся новыми элементами.
Липецк, братская могила
Памятник на могиле Былинко
Имя героя Великой Отечественной войны Эдуарда Станиславовича Былинко занесено в книги памяти Тамбовской и Липецкой областей[19]. А его родная Росица после того, как в 1999 г. ксендзы Свято-Троицкого костела Антоний Лещевич и Юрий Кашира были беатифицированы Папой Римским Иоанном Павлом II, стала местом паломничества. Дважды в год – в феврале и августе – Росица собирает паломников из разных стран, которые со свечами в руках идут последней дорогой росицких мучеников – к их братской могиле, в которой лежат и родственники Эдуарда Былинко.
Эдуард Станиславович Былинко не успел создать семью. Самым близким для него человеком была его сестра Констанция. Она вместе с сыном в 1946 г. переехала в Минск. Вплоть до своего ухода в 1984 г. она бережно хранила крошечные вещественные осколки памяти о единственном и любимом брате: гвардейский значок, медаль «За оборону Сталинграда», фотографии, извещение о гибели, письма с фронта и его фронтовые рисунки…
К окончанию боевой работы на свой аэродром не вернулся экипаж командира эскадрильи 7-го гвардейского авиаполка Д.Я. Петренко. Хорошо сработали соединения, обрабатывая Ахтырку, однако общее впечатление испортила катастрофа двух экипажей, принадлежащих 3-му гвардейскому и 5-му авиакорпусам. Вот что я имел в виду, когда писал, что их связал не только один общий объект, но и весьма неприятное событие. А именно: в воздухе столкнулись два бомбардировщика - Ли-2 и Ил-4. Оба экипажа погибли, самолеты разрушились и сгорели. Ли-2 шел на задание, а Ил-4 возвращался с него. Теперь о погибших. Когда на аэродром вернулись все самолеты, за исключением Барашевского, командир 10-го гвардейского авиаполка Николай Михайлович Кичин стал вспоминать все, что было связано с экипажем Дмитрия Барашева, начиная от его подготовки к полету и кончая теми радиограммами, которые поступали с борта его самолета. Приказал срочно готовить У-2. Едва забрезжил рассвет, Бровко уж был в воздухе. Место катастрофы нашли без труда. Заложив пологий крен, летчик описал над ним один круг, затем второй. Наклонив голову, командир дивизии пристально всматривался в страшную картину случившегося. На поле, распластав свои помятые от сильного удара крылья, лежал Барашевский Ил-4. Самолет сохранил свою общую конфигурацию. Можно было даже подумать, что он не упал, а вынужденно сел на фюзеляж. Вокруг «ила», на площади более чем в километр, валялись куски Ли-2, разнесенные взрывной волной собственных бомб.
- Садись! - приказал Бровко летчику.
Спрыгнув на землю, Иван Карпович почувствовал, что нет сил идти к месту падения самолета. Постоял, взял себя в руки и медленно, словно по минному полю, пошел вперед. А ноги, предательские ноги, никак не хотели подчиняться его воле. С большим трудом добрался до распластанного самолета, подошел ближе, взялся за крыло. Как не хотелось поднимать взор своих глаз к месту кабины. Наконец, собравшись с силами, посмотрел наверх.
Мертвое тело Барашева покоилось на рабочем месте. Он был цел и сидел как живой, подавшись чуть вперед. Его застывшие руки держали штурвал. Казалось, он только-только приземлил свой бомбардировщик и от дикой усталости склонился к приборной доске. Казалось, что он немножко передохнет, его молодое тело нальется новой силой, он спрыгнет на землю и доложит: «Задание выполнил!».
Невольные слезы катились по щекам «бати» и капля за каплей падали на кожаный реглан. И он, боевой командир, мужественный человек, повидавший на своем веку немало смертей, не стеснялся своей слабости. Ибо он любил этого парня, как отец любит своего сына, как командир любит своего самого лучшего летчика. Летчика, который, как губка впитывал его советы, которого он выпестовал и поднял до вершин боевого совершенства, которому он много доверял, много позволял, но много с него и спрашивал. Еще долго стоял командир дивизии у самолета-могилы своих подчиненных: летчика Героя Советского Союза Дмитрия Ивановича Барашева, штурмана Василия Николаевича Травина и радиста Николая Семеновича Подчуфарова. Он понимал, что пора обследовать место катастрофы, выяснить, кому принадлежит Ли-2. Но ноги, предательские ноги, никак не хотели повиноваться его воле. А поодаль, чуть в сторонке, стоял пилот с У-2 и рукавом куртки то и дело смахивал со щек слезы.
Вернувшись в Липецк, Иван Карпович Бровко в рапорте на имя командира корпуса изложил предварительные итоги расследования катастрофы. «В ночь на 20 августа в 00.15 с аэродрома № 2 Липецк была замечена вспышка двух пожаров в воздухе в направлении Хлевное. Экипажи, возвратившиеся на аэродром' после выполнения боевого задания, докладывали, что наблюдали столкновение двух самолетов на высоте семисот метров, вспышку пожаров, падение их и продолжение двух пожаров на земле. Вылетев на рассвете на место происшествия, лично установил: в районе Хлевное, в трех километрах юго-восточнее населенного пункта Конь-Колодезь, обнаружены разбитые самолеты Ил-4 и Ли-2, части которых разбросаны в радиусе восьмисот метров, и трупы шести человек.
Из экипажа Ли-2 обнаружено три трупа: фамилию одного установить невозможно, второй - старший сержант Былинко, третий - старший сержант Набоких. Из документов самолета Ли-2 можно установить, что он принадлежит 7-му гвардейскому авиаполку. В результате лобового удара все члены экипажей были убиты в воздухе, так как ни один парашют никем не распущен. На Ли-2 находились или двеФАБ-500, или. четыре ФАБ-250, так как на месте падения самолета обнаружена огромная воронка.
Все трупы доставлены в Липецк. Похороны экипажа Барашева назначены на 12.00 21 августа».
От личного состава 5-го авиакорпуса на похоронах экипажа Д.Я. Петренко присутствовала небольшая делегация, составленная главным образом из представителей 7-го гвардейского авиаполка. Вернулась она в Мичуринск после обеда, как раз в то время, когда экипажи готовились к заданию. Рассказы членов делегации о печальном событии также способствовали поднятию боевого духа летного состава соединения. А на последних указаниях командиры полков довели приказание начальника штаба авиакорпуса полковника В .К. Богданова: «Во избежание в дальнейшем случаев столкновения в воздухе наших самолетов с самолетами 3-го гвардейского авиакорпуса:
1. При наличии благоприятных метеоусловий полет к цели экипажам производить на высотах не ниже одной тысячи метров, при возвращении от цели на высотах не ниже шестисот метров.
2. При наличии облачности во всех случаях полет производить на четных высотах».
Эта запоздалая мера должна была в будущем исключить подобное чрезвычайное происшествие.
И.Р. Чикалова,
доктор исторических наук, профессор,
профессор кафедры всеобщей истории и
методики преподавания истории БГПУ;
ведущий научный сотрудник
Института истории Национальной академии наук Республики Беларусь
Администратор сайта "Рубон" Д.Киенко благодарит своего коллегу по институту истории АН РБ И.Р.Чикалову за предоставленную информацию о судьбе деда Э.С.Былинко
[1] Былинко Эдуард Станиславович // Победа. 1945 [Режим доступа]: http://www.pobeda1945.su/frontovik/88413
[2] НАРБ. Ф.1403. Оп.1. Д. 174. Л. 25-26; Д.342. Л.36,48-48об.; Ф. 1403. Оп. 1 Д. 171. Л. 3; ГАВО. Ф. 3719. Оп. 1 Д. 2. Л. 7-8. «Зимнее волшебство». Нацистская карательная операция в белорусско-латвийском пограничье, февраль-март 1943 г.: документы и материалы. М.: Фонд «Историческая память», 2013. С. 410.
[3] С 26 марта 1943 г. переименован 7-й Гвардейский бомбардировочный Гатчинский Краснознаменный авиаполк. 1 июня 1943 г. приказом по АДДД №0056 он был включен в 54-ю авиационную дивизию дальнего действия.
[4] Воинская часть: 7 ап дд 53 ад дд. Именной список части // ЦАМО. Ф. 10115. Оп. 2. Д. 6.
[5] Именной список безвозвратных потерь личного состава авиационной дивизии дальнего действия за период с 10 по 20 августа 1943 г. // ЦАМО. Ф. 58. Оп. 18001. Д. 568.
[6] Раткин В.М. Авиация в Сталинградской битве: [Историческое исследование]. М.: Фонд «Русские витязи», 2013. С. 184.
[7] Э.С. Былинко – племяннику Ромуальду Чикалову, конец 1942 – начало 1943 г. // Семейный архив автора.
[8] Наградной лист. Былинко Эдуард Станиславович. 28 января 1943 г. // ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682526. Ед. хр. 69.
[9] Приказ 53 авиационной дивизии дальнего действия № 11ок от 16.02.1943 г. // ЦАМО. Ф. 33. Оп. 682526. Ед. хр. 69; ЦАМО. Былинко Эдуард Станиславович. Картотека награждений. Шкаф 14. Ящик 23.
[10] См.: «Зимнее волшебство». Нацистская карательная операция в белорусско-латвийском пограничье, февраль–март 1943 г.: документы и материалы. М.: Фонд «Историческая память», 2013. С. 411.
[11] «Зимнее волшебство». Нацистская карательная операция в белорусско-латвийском пограничье, февраль–март 1943 г.: документы и материалы. М.: Фонд «Историческая память», 2013.
[12] Сергиенко А.М. Бомбардировщики Авиации дальнего действия в небе над Курской дугой. Белгород: Константа, 2007. С. 485.
[13] Именной список безвозвратных потерь личного состава авиационной дивизии дальнего действия за период с 10 по 20 августа 1943 г. // ЦАМО. Ф.58. Оп. 18001. Д. 568.
[14] Сергиенко А.М. Бомбардировщики Авиации дальнего действия в небе над Курской дугой. Белгород: Константа, 2007. С. 489–491.
[15] 7-й гвардейский бомбардировочный Гатчинский Краснознаменный авиационный полк // Авиаторы Второй мировой [Режим доступа]: http://allaces.ru/p/ls.php?div=bap007007; 7-й ТБАП (тяжело-бомбардировочный авиационный полк), впоследствии 7-й Гвардейский бомбардировочный Гатчинский Краснознаменный авиационный полк // Победа. 1945 [Режим доступа]: http://www.pobeda1945.su/division/10293.
[16] Тамбовский объединенный городской военный комиссариат. Извещение № 2/5 // Семейный архив автора.
[17] Справка Былинке Мальвине Казимировне, 20.08.1943 г. // Семейный архив автора.
[18] Гвардии лейтенант А.П. Сорока – М.К. Былинко, 6 октября 1943 г. // Семейный архив автора.
[19] Книга памяти. Тамбовская область. Т. 1. С. 59; Липецкая областная книга памяти. Т. 1. С. 24.
