Черношей Роман Романович
Лейтенант штаба
245-го гаубичного полка 37-й стрелковой дивизии
Недолго пришлось находиться в местах постоянной дислокации личному составу 37-й Краснознаменной стрелковой дивизии после финской кампании. Расквартированные в Витебске, Лепеле и Полоцке части в середине июня 1941 года получили приказ срочно переместиться в город Лиду и соседние районы тогдашней Барановичской области. За считанные дни уже половина состава дивизии была в новых местах расположения.
В два часа ночи 22 июня завершили погрузку своего эшелона бойцы и офицеры 245-го гаубично артиллерийского полка (ГАП), в штабе которого я служил. Через час состав оставил Витебск и ушел в заданном направлении. После тяжелой физической работы наши солдаты и командиры крепко спали под перестук вагонных колес. Примерно после девяти часов утра поезд остановился на станции Вилейка. Тут люди высыпали из вагонов и побежали в буфет за покупками. Но на вокзале никого из обслуживающего персонала не было. Окна и двери раскрыты, на полу валялась разбросанная документация железнодорожников.
В Вилейке мы узнали страшную весть о начале войны. Встал вопрос: что делать дальше? Никакой связи со штабами дивизии и 21-го корпуса не было, железнодорожная связь не работала. В такой ситуации командование полка решило продвигаться к месту назначения. Когда эшелон следовал к станции Юратишки, нас обстреляли из пулеметов немецкие самолеты, они летели в сторону Минска. Под вечер поезд прибыл на станцию Гавья. На пристанционных путях ничего не было, кроме одного паровоза, котел которого был пробит малокалиберным снарядом. Никого не оказалось в помещении вокзала.
С наступлением вечера начали разгрузку. Работу эту вели среди путей, потому что погрузочно-разгрузочной рампы на станции не имелось. Все, что выгружали из эшелонов, выносили на руках, выкатывали и прятали в ближайшем лесу.
На второй день войны командир нашего полка полковник Меркулов и начальник штаба капитан Ларионов установили связь с воинскими частями дивизии, которые встретили 22 июня в Лиде и занимали оборону вблизи города. По решению командования мы начали подвозить на лошадях 122-миллиметровые гаубицы у железнодорожной станции Гутно, что находится с восточной стороны Лиды.
Вечером 24 июня на станцию Гавья приехал в грузовой автомашине комиссар дивизии Н. Пятаков. Он хорошо знал меня по службе в штабе и тут же дал задание. Предоставив в мое распоряжение автомобиль ЗИС-5 с шофёром и двумя солдатами, комиссар приказал в течение ночи дважды подвезти боеприпасы в район боевых действий у станции Гутно. Хорошо, что до нашего прибытия 17-я стрелковая дивизия разгрузила возле Гавьи значительное количество гаубичных снарядов, а также автоматных и винтовочных патронов. В нашем полку боеприпасов не было, ибо мы выезжали к новому месту дислокации по штатам мирного времени.
Приказ комиссара дивизии мы выполнили.
26 июня со стороны лесного массива к станции подошли 14 фашистских танков. Вот здесь и предоставилась возможность заявить о себе гаубицам и бойцам полка. Сражение было жестоким, но длилось недолго, минут десять. 7 танков остановились и задымили на поле боя, остальные повернули назад и скрылись.
Второй дивизион полка занимал оборону и вел упорные бои с противником по дороге Лида-Дворище-Трокели. Там боевыми действиями руководил полковой комиссар В. Завьялов, который и погиб тогда на боевом посту. В те трудные июньские дни не стало и комиссара дивизии Н. Пятакова.
В начале войны мужественно отбивала атаки наседавшего под Лидой врага группировка разрозненных частей 20-го, 91-го, 247-го стрелковых полков нашей 37-й дивизии. Она наносила фашистам большие потери в живой силе и технике. А 68-й отдельный разведбатальон и 170-й артполк сражались правее от нас, по линии Лида-Вороново-Бенякони. Особенно кровопролитные бои выпали на долю этих частей вблизи станции Бенякони. Здесь нашим солдатам и офицерам пришлось вступить в жестокую схватку с воздушным десантом гитлеровцев. И хотя красноармейцы понесли немалые потеры, вражеские десантники были полностью уничтожены.
На территории Вороновского и Ивьевского районов части дивизии находились до 29 июня. Вечером того же дня личный состав (а в нем осталось совсем мало бойцов) с имевшейся боевой техникой стал отходить в направлении Гавьи, Ивья, Бакшт. Разбитые и разрозненные подразделения не имели никакой связи с вышестоящим командованием. Поэтому командир 21-го стрелкового корпуса генерал-майор Борисов и командир нашей дивизии полковник Чехарин, посоветовавшись с офицерским составом, решили отступать на восток в сторону Минска.
Источник:
В Июне 1941 г. (Воспоминания участников первых боев на Гродненщине).
Редактор и отв. за выпуск – Р.И.Карачун – Гродно, 1997.
Электронную версию подготовили Д.Киенко, С.Пивоварчик.
